– Ладно, до вечера!.. – и Вася скрылся в своей квартире.

…В старинном двухэтажном особняке, под номером два, стоявшем на углу Карамельного переулка и улицы Героев 1812 года, жили четыре семьи. По архивным данным, дому было более двухсот лет. Кто в нём жил когда-то, не знал никто, кроме дворника Семёна Фёдоровича, но все его познания по истории дома жильцы относили к тому, что дворник любил выпить, а когда выпивал, то фантазировал похлеще барона Мюнгхаузена.

По версии Сергея Фёдоровича, этот дом, ещё в конце 18 века построил инспектор зуевской гимназии. Когда же он уехал на повышение в Москву, то продал его немецкому издателю, который купил дом для своих русских родственников. А уж после революции 1917-го года, дом национализировало пролетарское государство, разделив на четыре квартиры, в которых стали жить советские жильцы или квартиросъёмщики.

За все годы, начиная с 1918-го, «дом на Карамельном» знал многих жильцов. Одни были расстреляны в первые годы Советской власти, как «буржуазные элементы», другие погибли в Отечественную войну, кто-то получил новые квартиры, кто-то уехал из Зуева навсегда.

Мария и Василий проживали на втором этаже и были соседями по площадке. Мария жила в квартире № 3, Василий – в квартире № 4.

Князева училась в восьмом классе Спортивного колледжа, а Барабанов заканчивал десятый класс Гуманитарной гимназии, и через год собирался поступать на издательский факультет зуевского Книжного института.

И Маша, и Вася жили со своими мамами. Машина мама – Людмила Петровна – работала курьером в зуевской мэрии, а Васина – Ольга Евгеньевна – служила актрисой в местном драмтеатре.

…Вася сразу поверил рассказу Маши. Во-первых, она никогда не врала, во-вторых, сам верил в подобные истории с детства.

Спустя пять минут Барабанов звонил в газету «Зуевская молодёжка», с которой сотрудничал уже не первый год, и пообещал Валере Бегуну – заведующему отдела «Тайны и сенсации», что для воскресного выпуска выдаст захватывающий материал с уникальными фотографиями. О чём он – Барабанов пока не сказал, чтобы не быть голословным, но если «сойдутся звёзды», материал появится суперкрутой. И попросил Валеру оставить «подвал» последней страницы за ним.

А Людмила Петровна обрадовала дочь днём по телефону, что, наверное, к осени они переедут в новую двухкомнатную квартиру на окраине, так как дом в Карамельном переулке прибирает к рукам одна «богатенькая» фирма, которая собирается перестроить его в супермаркет. Магазинов в микрорайоне было мало, и мэрия дала добро. А квартиры всем жильцам дома купят сами бизнесмены.

Эта новость никак не порадовала Машу. Во-первых, нужно будет менять школу или «пилить» в Центр из такой дали. Скорей всего «пилить» – попробуй найти таких подруг, с которыми дружила целых восемь лет, а с некоторыми даже и больше, ещё с детского сада. во-вторых, её соседом, уж точно не будет Вася Барабанов.

Когда впервые пятилетний Васенька взял трёхлетнюю Марусю за руку, все во дворе, включая «подъездных бабушек» соседних пятиэтажек, прозвали их «женихом и невестой». Маша тогда ещё ничего не понимала о своём новом «жизненном статусе», зато Вася, в отличие от многих мальчиков своего возраста, не только не убежал весь красный от стыда, а лишь сильнее сжал Машину руку, неся за Марусю мужскую ответственность. Эта одна из черт его характера – идти поперёк всех мнений – заслужила непререкаемое уважение со стороны не только жителей двора, но, в первую очередь, со стороны самой Маши. Вася стал для неё самым верным и единственным другом на всём свете.

Для Васи Маша была тоже надёжным товарищем, но свои влюблённости он источал и на других девочек, как во дворе, так и в школе. Однако, само присутствие Маши Князевой на свете каким-то странным образом сводило на нет все его старания с представительницами противоположного пола. В конце концов Барабанов понял, что пора сдаваться на милость Марии, и даже мысленно уже не сопротивлялся этому. Он дал себе слово, как только через два года она поступит в Институт спорта – подарит ей зримую надежду их будущих отношений. Но пока решил не говорить об этом. Если дарить радость каждый день, то радость, в конце концов, превратится в привычку. А привычка, как известно, убивает радость.