Люба поморщилась: назло она, что ли? Все о детях да о детях. Но кроме Апельсинчика, у нее никого не было, и Люба тихо попросила:

– Люсенька, раз у тебя время есть, помоги мне.

– Ну?

– Надо срочно продать квартиру Олега.

– Да зачем еще?

– Я не буду там жить. Надо ее продать, и положить деньги в банк. Под проценты. Я плохо себя чувствую и не знаю, когда смогу теперь работать. А жить на что-то надо. У меня же практически нет никаких сбережений.

– Понимаю. А магазин?

– Я не буду этим заниматься.

– Понятно. За аренду, значит, платить не будешь, с налоговой разбираться не будешь. Нервная работа, а тебе это ни к чему. Ладно, я туда съезжу, поговорю. Разберемся.

В палату заглянула санитарка:

– Петрова? Сызнова к тебе.

– Кто еще? Я никого не жду.

Люська томно подмигнула:

– Му-у-ужчина.

– Какой еще…

А это и в самом деле был мужчина. Среднего роста, средней комплекции, в белом халате, наброшенном на толстый синий свитер, в темно-синих джинсах. Можно даже сказать, что симпатичный, потому что подруга вскочила и по-боевому расправила плечи, выставив вперед пышную грудь.

– Здрасте!

– Гражданка Петрова? Любовь Александровна? – спросил вошедший, обращаясь к лежащей на кровати женщине. На Люську он поначалу и не взглянул.

– Вы кто? – прошептала Люба.

– Из милиции. Капитан Самохвалов. Оперуполномоченный.

Он достал удостоверение, которое Люська тут же выхватила из рук симпатичного оперуполномоченного и стала рассматривать документ с нескрываемым интересом. Самохвалов в это время таращился на ее желтые волосы и оранжевую кофточку. Потом спросил:

– А вы-то, собственно, кто?

– Дед Пихто! Лучшая подруга, нянька, сиделка, шеф-повар и прочее и прочее. В общем, мы с ней – одно лицо!

Самохвалов соединил взглядом оба женских лица, одно обескровленное, с синяками под глазами, другое в полной боевой раскраске, и с сомнением покачал головой:

– Мне надо побеседовать с гражданкой Петровой. Наедине.

– Беседуйте, – подруга вернула удостоверение, ливнем обрушив на капитана Самохвалова сияние раскосых голубых глаз. Потом сладко зажмурившись, спросила:

– А пистолет у тебя есть, капитан?

– Что вы себе… э-э-э…

– Обожаю мужчин с оружием! – воскликнула Люська и выпорхнула в коридор, зацепив-таки капитана плечиком и на мгновение прижавшись пышной грудью. Тот побагровел.

– Подружка у вас, Любовь Александровна…

– Не обращайте на нее внимания, – тихо сказала она. – Люся хорошая.

– Да уж! – с чувством сказал капитан.

Потом присел на теплый еще, после Люськиной пышной попы стул и уже согласно заранее написанному сценарию спросил:

– Как вы себя чувствуете?

– Плохо.

– Понимаю. Сочувствую. – Он негромко кашлянул.

– Что вам от меня надо?

– Рассказать ничего не хотите?

– Вы его нашли?

– Кого?

– Ромео.

– Вы знаете, кто убил вашего мужа? – насторожился Самохвалов. – Ромео – это что, имя? Кличка?

– Псевдоним.

– Что значит псевдоним?

– Ник. В Интернете. Он писал мне письма. Про любовь.

– Ну и что?

– Я с ним общалась. По электронной почте. И Олег… – Люба сглотнула. – Он следил за нами. Ромео. Скажите, что вы его поймали.

– До кого поймали-то? Ник в Инете?

– Водителя, который был за рулем той черной машины. Я не помню его лицо.

– Сожалею, – капитан снова кашлянул. – Но…

– Я не помню его лицо, – повторила она.

– Водитель скрылся с места происшествия. Мы его, конечно, ищем, но…

– А машина?

– Машина осталась.

– Это хорошая машина. Дорогая.

– «БМВ».

– Разве так трудно установить, кто ее владелец?

– Не трудно. Тем более что он тут же заявил «бэху» в розыск. Машину угнали, а когда она попала в аварию, бросили на шоссе. Сожалею, – снова повторил капитан.

– Но вы должны его поймать! Он не успокоится! Он все равно будет меня преследовать!