– Партизаны это понимают, это даже отражено в нашем фольклоре, – комментировал ситуацию Эмилио. С ним Рикардо теперь много общался, поскольку был оставлен при штабе фронта помогать с наглядной агитацией.

Эмилио здесь был кем-то вроде комиссара времён русской революции – отвечал за политическую подготовку и моральный дух партизан. С Россией ассоциации оказались неслучайны: в восьмидесятые годы, прежде чем вступить в РВСК, он успел пожить в СССР, где учился на инженера-химика. В Москве они могли даже встречаться с братом Рикардо, хотя Эмилио и не помнил аргентинца по имени Бруно. Для Рикардо Россия всегда ассоциировалась с космосом и классическим балетом. Умом он понимал, что сейчас там многое изменилось – неолиберализм, как повсюду, война на Кавказе, как при царях… – но продолжал надеяться, что русские рано или поздно начнут выздоравливать и снова предложат миру какую-нибудь объединяющую идею. Впрочем, выздоравливать нужно было не только русским.

– «…Все эти тридцать два года, вопреки противодействию официального руководства страны, мы прилагали самые разнообразные усилия для того, чтобы найти пути к демократическому миру в Колумбии через достижение соглашений…»