Поэтому я снова развернула Грома и поспешила к Делавейрам. Если Лоуренс собирался заявить права на моего жеребца, ну что же, пусть сперва попробует доказать, что тот вообще существовал!

Роган встретил меня на въезде в ранчо Делавейров.

Наверное, заметил нас с Громом, когда мы миновали ворота с надписью, что чужие здесь не ходят, с прибитыми к створкам черепами трех горных пум, которых убили, поговаривали, голыми руками прадед, дед и отец Рогана.

Четвертое место на воротах демонстративно пустовало. Отведено оно было для трофея Рогана, но тот на все вопросы угрюмо отвечал, что зверь в последнее время стал слишком осторожным. Кидаться с кровожадными намерениями, а потом красоваться на воротах в виде черепа не спешил.

Мне оставалось Рогану только посочувствовать – на его лице после этих слов всегда появлялось крайне расстроенное выражение.

Зато сейчас он выглядел обеспокоенным. Прискакал верхом на Скале, здоровенном жеребце арвийской выносливой породы, остановился рядом со мной, с тревогой вглядываясь в мое лицо.

Вот и я тоже на него посмотрела.

Глядела на высоченного, под два метра, плечистого – весь в отца! – молодого мужчину. У него было загорелое, немного обветренное лицо, на котором яркими пятнами выделялись светло-голубые глаза. Смотрели на мир уверенно и порой немного насмешливо, словно к своим почти двадцати двум годам Рогану Делавейру удалось повидать слишком многое.

Девушки давно на него заглядывались, еще со школьных времен. Некоторые даже теряли покой и сон или же, как в случае с Надин Остин, еще и разум.

Зато сейчас насмешки в глазах Рогана я не увидела. Он глядел на меня сверху вниз, затем перевел взгляд на мою ногу, выглядывавшую из-под юбки, которую пришлось задрать до колена.

Но сразу же расспрашивать ни о чем не стал.

Спрыгнул с лошади, заявив, что мне повезло их застать возле дома. Сегодня они собирались перегонять овец на пятое пастбище, а по дороге назад забрать стадо молодых бычков с третьего и отправиться с ними на аукцион в Ольсене.

Я повернула голову в сторону просторного дома Делавейров, посмотрев на блеющую отару, возле которой поджидал сына Итан Делавейр. Верхом я также увидела двух младших братьев Рогана и нескольких наемных работников.

У Делавейров было самое большое ранчо в этих краях – они явились сюда в числе первых переселенцев и вот уже почти сотню лет выращивали скот и разводили овец, продавая мясо и шерсть далеко за пределы провинции.

Дела у них шли хорошо, они постоянно расширялись. К тому же у Итана Делавейра было кому оставить ранчо в наследство – помимо Рогана в семье подрастали два брата-близнеца, которым недавно исполнилось тринадцать.

Кстати, Джеймс и Томас Делавейры, в отличие от Рогана, обладали магическим даром и своими проделками наводили ужас на школьных учителей в Ровердорме. Но так как сейчас были летние каникулы, то близнецы помогали отцу на ранчо.

– Думаю, мне не стоит спрашивать, – произнес Роган, – как прошла встреча с родней. Судя по твоему виду, ты столкнулась лицом к лицу со стаей столичных шакалов.

– Так оно и было, – кивнула я, после чего спрыгнула с Грома.

Собиралась приземлиться на землю, но вместо этого очутилась в объятиях Рогана. Тот оказался рядом – я не ожидала от него подобной прыти. Но тотчас отпустил, не пришлось ни отталкивать, ни просить, хотя Роган задержал меня в своих руках на мгновение дольше, чем того требовалось.

В его объятиях я… ничего не почувствовала, отстраненно подумав, что Надин Остин, наверное, убила бы за то, чтобы оказаться на моем месте. Но, быть может, дело было в том, что мне хотелось лишь одного – чтобы это лето поскорее закончилось?