На это тетя вздохнула возмущенно, после чего… закрыла рот.

Угроза была реальной – родня, обошедшаяся с нами настолько ужасно, могла упечь тетю в богадельню. По Ровердорму давно ходили слухи, что с головой Прим Уилсон не все в порядке, но причина была в том, что она родилась и выросла в резервации и так и не вписалась в местное общество.

Мне же столичные родственники не могли ничего сделать – разве что вышвырнуть вон, отказав от дома, потому что я была совершеннолетней. А вот Лиззи грозил пансионат, куда могли ее отправить, а потом забыть заплатить за содержание.

Поэтому я стояла и помалкивала.

– Идемте, девочки! – произнесла тетя. – Посмотрим на ужасное место, в котором нам предстоит провести это лето. С виду оно похоже на дом, но внутри, уверена, все пропахло провинцией. Да и местные крысы, подозреваю, давно растащили и распродали то, что им не принадлежит.

В этот самый момент я поняла, что знакомства не состоится. Вообще ничего не состоится – потому что мы, по мнению родни, были крысами.

Правда, пусть мы и остались без денег, но не растащили и не продали ничего из нашего с Лиззи наследства, пусть и отобранного родственниками.

Тут, словно из ниоткуда, появились те самые ускользнувшие из птичника курицы. Истерически квохча, они едва не кинулись под ноги Илейн и Кейт, стоявших на пути их заполошного бега.

Кузина вскрикнула от страха, а Лоуренс попытался пнуть ближайшую к нему рыжую наседку. Но промахнулся, запутался в ногах и едва не растянулся на дорожке.

– Вот они, прелести сельской жизни! – усмехнувшись, возвестила Кейт.

– Что это вообще такое?! – выдохнула Илейн. – Оно… Оно бегает на двух ногах!

– Это курица, моя дорогая, – нахмурилась тетя. – Или же ты думаешь, что яйца растут на деревьях?

– Мама! – обиженно воскликнула Илейн, а дальше я уже отвлеклась, потому что дядя подошел к крыльцу.

Окинул нас с Лиззи непроницаемым взглядом, но ничего нам не сказал. Вместо этого, поднявшись по ступеням, остановился напротив своей сестры. Возвышался над тетей, дыша ей чуть ли не в макушку.

– Я рад, что ты еще жива, Прим! – наконец, возвестил он. – И присмотрела за девочками.

– Если я жива, то явно не твоими молитвами, Перси! – саркастически отозвалась тетя. – Чтобы выжить на те крохи, которые ты нам оставлял, нам пришлось хорошенько постараться.

– Это были никакие не крохи! – нахмурился дядя. – Вполне нормальное обеспечение.

– В гробу я видела твое нормальное обеспечение, – возразила ему тетушка. – Но знай, Перси, если я умру с голоду по твоей вине, я этого так не оставлю! Стану являться тебе каждую ночь – я и мои духи. И тогда тебе не станет покоя ни в этой жизни, ни по ту ее сторону.

Произнеся это, тетя стукнула тростью по крыльцу, а дядя поморщился.

– Оставь свои глупые шутки чикотто для других, Прим! Я знаю тебя как облупленную, и меня ими не пронять.

– Это ты зря! – усмехнулась тетя Прим, и я была полностью с ней согласна.

Дядя погорячился – магию чикотто ни в коем случае не стоило недооценивать.

– Мы устали с дороги, так что ругаться с тобой я не намерен, – произнес он примирительно. – Давай отложим это хотя бы до обеда.

После чего обратил внимание на нас с Лиззи.

– Ты выросла, Мира, – заявил мне, – и стала настоящей красавицей. Очень похожа на свою мать!

Я хотела ответить что-то едкое, но затем решила, что дядя прав. Нет, не в том, что я выросла и стала, по его словам, красавицей, а в том, что у нас еще будет время на споры и разногласия.

– Спасибо, – ответила ему вполне вежливо.

Он кивнул, после чего взглянул на мою сестру.

– Тебя я запомнил совсем малышкой, Лиззабет! Но ты тоже выросла и совсем скоро тоже станешь красавицей.