С самого первого дня Нора знала, что Parsons – уже не то издательство, каким оно было прежде. Это настоящие мастодонты, которые ведут свою историю с восемнадцатого века – эпохи Диккенса, Эмили Бронте и Эдгара По, которых они как раз и не печатали. Впрочем, именно Parsons выпустили первый роман Марка Твена «Позолоченный век»[8], но только не его последующие работы – такие, как «Приключения Гекльберри Финна». Что было вопиющим упущением тогдашних рецензентов.

И все же Parsons – из той самой великой эпохи. Поначалу Норе было все равно, что они не выпускают художественную прозу или что редакция литературы по бизнесу пользуется такими клише, как синергия, рычаг воздействия, прорыв. Свою работу она рассматривала как возможность устройства в более интересные редакции, которые курировал офис Сан-Франциско, – по кулинарии, путешествиям и современным событиям.

Но она даже не успела ничего попробовать, потому что нью-йоркское начальство расформировало все эти редакции. Был запущен план реструктуризации под названием «Прорывные инновации и перемены», сокращенно – ПИПЕ. Нора с Бет в шутку называли его «ПИПЕ(ц) какой план» и язвительно сравнивали с такой же «пипец какой» новой частной системой пенсионных накоплений. В обоих случаях последствия были катастрофическими. В результате «пипеца» кого-то повысили, но большинство, как, например, старшие коллеги Норы, потеряли работу. Дальше произошло слияние остатков команды Норы с другим недоукомплектованным подразделением. Parsons с целью наращивания прибыли собирались выпускать прежнее количество книг по бизнесу уменьшенным вдвое количеством штатных сотрудников, так что прощальные вечеринки в конференц-зале стали постоянным событием.

Когда все разошлись, в офисе стало до жути тихо. Нора смотрела, как Бет опустошает стол от своих вещей, и гадала, когда же настанет и ее очередь покинуть это место. Все вещи Бет уместились в две коробки, и девушки понесли их к лифту. Нора заглянула в коробку, которую несла она. Там лежала первая книга с первой благодарностью в адрес Бет, коллективные открытки «С днем рождения», где Нора тоже расписывалась. Но, что самое трогательное, Бет уносила с собой подставку для ручек в виде розового ежика с иголками. Подставка вся была заляпана чернилами, но тем не менее Бет ею дорожила. То был подарок Норы двухлетней давности. Бет много что выбросила, а вот розового ежика оставила.

С тихим жужжанием электричка наземного метро BART[9] двигалась по рельсам. Нора с Бет сидели рядышком и обсуждали книги. Бет немного повозмущалась, что книги Шерли Джексон[10] не получили должного признания, а потом спросила у Норы, что она сейчас читает, и та вытащила из сумочки «Родню»[11]. Обычно Нора проглатывала по книге в неделю, а эту возила с собой уже больше месяца. Но Бет скромно воздержалась от вопросов.

Приближался самый грустный момент. После остановки «12-я улица» до «19-й улицы» оставались считаные секунды. Бет пора было выходить, и она поднялась на ноги, Нора последовала ее примеру. После выпитого вина она здорово тупила, не в силах подобрать правильных слов перед расставанием. Сейчас строчки в прощальных открытках казались ей просто шедевром.

Голова немного кружилась. Грустно улыбнувшись, Нора сказала:

– Люблю тебя.

Произнести такое – значило обнажить свою душу, так как под рабочими отношениями подразумевалась некоторая дистанция. Но Нора не могла не сказать правду.

Даже не удивившись, Бет сказала:

– Я тоже тебя люблю.

Как само собой разумеющееся. Электричка медленно сбавляла скорость, и девушки поставили коробки на сиденье. Бет притянула к себе Нору, и та уткнулась подбородком ей в плечо. Двери открылись, и девушки разомкнули объятья. Бет подхватила коробки, возвышающиеся одна над другой, улыбнулась Норе и вышла.