Волк сердито рыкнул, пытаясь опровергнуть вывод Максима.

«Она – наша потенциальная?» - помрачнел оборотень.

«Сам не понимаешь?» - зверь нервно, с оттяжкой, скребнул задними, показывая, насколько он возмущен.

«Я дал слово сберечь девочку для Ильи, - мысленно ответил он волку. – Не могу нарушить слово. Терпи, я же терплю!»

Волк тяжело вздохнул и повесил голову.

Так и есть,  они дали слово, пообещали, поручились. Придется ждать, когда самочка сама обратит внимание или когда она разочаруется в Севере, только тогда Максим сможет проявить свои чувства. 

Как же она обратит внимание, если им нельзя её соблазнять?

Решетников вздохнул вслед за волком и снова посмотрел на спящую девушку.

В  тот момент, когда он понял, за какой волчицей гонится Север, чуть не завыл от отчаянья – успеть, только бы успеть!

Не успел…

И ему пришлось на ходу выдумывать, как разрулить ситуацию с наименьшими для стаи потерями. А теперь сын с женой, Ольга горюет по паре, а он всех прикрывает и зубами скрипит, еле сдерживаясь, чтобы не провести рукой по волосам волчицы, не прикоснуться к ней губами, не обнять, закрывая от всего мира…

- Приехали? – сонно пробормотала Ольга и, обнаружив, что лежит на коленях у Максима,  ойкнула, попытавшись вскочить.

- Лежи, до ночлега еще километров сто пятьдесят, - остановил её волк. – И не дергайся так, я не кусаюсь.

Ольга покосилась на лукавую улыбку  мужчины и усмехнулась про себя – ага, альфа – и не кусается?  Она видела его зверя, вооружен мохнатый щедро – не клыки, а ножи. Кусается Максим Данилович, ещё как кусается. Злить небезопасно.

«Другим», - влезла в её рассуждения Умка.

«Другим? В каком смысле?» - не поняла Ольга, продолжая мысленный разговор.

«Другим волкам небезопасно альфу злить, а нам – можно! Но мы не будем, потому что у нас есть свой волк!» - Умка встряхнулась и зевнула, показывая, что не отказалась бы еще поспать.

«Ну да, мы же – пара его сына. Конечно, Максим Данилович нас не тронет!», - согласилась Ольга.

- Помню, - тихо ответила Решетникову, - мы пара, поэтому наши запахи должны перемешаться. Но мне неловко, что пока я лежала и отдыхала, вы были вынуждены сидеть.

- Ты. Говори мне «ты», - напомнил волк и улыбнулся. – Мне привычно не спать и двое суток, поэтому не бери в голову, всё нормально, я не утомился.  Еще часа два можно подремать, дорога не ахти, еле ползём.

Девушка поколебалась, а потом повернулась на бок, поправила подушку, слегка задев рукой его бедро, и закрыла глаза.

Мужчина осторожно выдохнул – похоже, его ждут очень трудные и долгие пять лет.

К небольшому посёлку, расположившемуся между Кепервеем и Билибино, они добрались на исходе четвертого дня.

- Это уже территория клана? – поинтересовалась волчица, с любопытством осматривая окрестности из окна вездехода, на который они сменили легковые автомобили два дня назад.

Ольга устала. Устала от дороги, от того, что ей приходится изображать интерес к чужому волку, терпеть его прикосновения и заботу. Впрочем, Максим без острой необходимости рук не распускал, был внимателен и ненавязчив. А еще от него хорошо пахло. Не так, как от Ильи, конечно, но отвращения он не вызывал.  Может быть, она просто к нему принюхалась, привыкла за эти долгие четыре дня? В любом случае, ей повезло, что Умка не отталкивает  Максима, не пытается его избегать, демонстрируя неприязнь, не фыркает на его приближение, как на других самцов. Наверное, сказывается, что Илья – сын Максима, зверь чувствует родство!

- Мы  целый день едем по нашей земле, - ответил Максим. – Здесь сделаем остановку. Помоемся, поедим, выспимся. Как раз и наказанные нас догонят.  До поселения осталось полдня пути, а дороги тут такие, что или гуськом нос в хвост, или на большом расстоянии друг от друга. Сама понимаешь, приехать домой по отдельности с Ильёй мы не можем, волки не поймут. Первый бета всегда рядом с альфой, а сын – рядом с отцом. Тем более, такое событие –  сразу две пары.