– И не увидишь. Они у меня в жигулевском бардачке лежат. Всегда, на всякий случай. Мало ли кого встречу… Да бог с ней, с этой речью и конфетами! Жаль… Так хотелось по-хорошему попрощаться, и вдруг эта Москва. Совсем как в старой кинокомедии «Волга-Волга». Там этот музыкальный горе-деятель охает: «Так хорошо все началось, и вдруг… вызывают в Москву!» Ну, прямо про нас и нашу Марину!
– Да, Леня, верно говорят: беда не приходит в одиночку. И так голова трещит, а тут еще всякие загадочные записки появляются.
– А записочка эта, Саня, между прочим, непростая, она дороже золотой. В ней же Марина и адрес сообщила, и все телефоны. И написала: звоните, не стесняйтесь! Что это значит? А то, что она в настоящее бурное время или без мужа, или он у нее тот самый старый пень, о котором мы с тобой говорили и которому наши звонки будут до лампочки. Хоть зазвонись! Так что выше голову, мой юный друг! Как говаривал великий комбинатор Остап Бендер, заседание продолжается, господа присяжные заседатели! А записочку эту драгоценную храни и береги пуще глаза!
– Может, запишешь ее адрес и телефоны?
– А зачем они мне, женатому мужику? Ты у нас холостой и самый писучий. Ты звони и пиши. А сейчас выписывайся из этой общаги, повезу тебя на автовокзал, и будем прощаться. Приедешь в Пермь – сразу же позвони Марине, не забудь!
3
В Пермь Александр из ближайшего телефона-автомата позвонил Вере Ивановне.
– Саша? Откуда звоните? Из Перми? – страшно обрадовалась она. – А у меня для вас и Нины Михайловны потрясающая новость: от Гали письмо, я только что его получила. Читая его, наплакалась. Бедная девочка…
– Вера Ивановна, я на автовокзале, приехал из Березников, дома еще не был. Сейчас найду машину и приеду за вами. И мы с Галиным письмом поедем к нам. Вы сможете?
– Конечно, Саша, подъезжайте.
Увидев входящих в дом сына и Веру Ивановну, Нина Михайловна охнула и опустилась на стул.
– Откуда это вы, такие торжественные и вместе? А тебя, сынок, я уже и ждать перестала. Совсем забыл старуху-мать.
– Мама! Ну какая же ты старуха? Ты всегда у нас самая молодая, совсем еще юная. Не сердись на блудного сына, прости его, хорошо? – Александр обнял и поцеловал мать. – Мне кажется, по случаю сегодняшнего праздничного дня вам обеим следует перейти на «ты», без всяких там отчеств: ты – Вера, ты – Нина. Вы согласны?
– Я давно об этом думала, – сказала Вера Ивановна.
– Я тоже, – поддержала подругу Нина Михайловна. – Все, никаких выканий. Так что вы там привезли? Праздничные лица?
– Мама… Только никаких слез, обещаешь?
– Попробую, да говори же, Саша, не тяни!..
– Вера Ивановна получила от Гали письмо…
– Письмо от нашей Гали? Вера, это правда? Вы не разыгрываете меня?
– Разве этим можно шутить, Нина? Саша, доставай письмо.
Александр дрожащими от волнения руками вынул из кармана пиджака толстый конверт и протянул его матери. Нина Михайловна взяла его, поднесла близко к глазам, поцеловала и вернула сыну.
– Ты еще не читал письмо?
– Нет, мама, только Вера Ивановна читала.
– Ну, тогда начинай и не спеши.
«Мои дорогие Вера Ивановна, Нина Михайловна и любимый Саша! – неуверенно прочел Александр первые строчки письма. Но прокашлявшись, помолчал и стал читать дальше уже более уверенно: – Да, это я, ваша Галя. Если бы вы знали, как я вас люблю, как мне плохо без вас! Как часто я плачу, вспоминая то время, когда мы были все вместе. Пишу урывками, когда остаюсь совсем одна. Поэтому, если письмо будет не очень последовательным, значит, кто-то мне помешал. А сейчас попытаюсь рассказать, что было дальше после того, как меня затолкали в машину и увезли в аэропорт. Но вначале хочу спросить вас, Вера Ивановна: нашел ли вас Саша? Если вы до сих пор не встречались, то, пожалуйста, съездите к ним. Очень вас прошу, просто очень! Адреса Саши и его мамы Нины Михайловны я не знаю, поэтому расскажу, как найти их дом. На автобусе сто десятого маршрута, который идет от колхозного рынка в аэропорт, вы доедете до остановки „Школа“ – это в Верхних Муллах, пригороде Перми. Потом пройдете через сквер и по зеленой улочке направитесь в сторону соснового леса. В конце этой улочки, внизу под горкой, стоит их домик. Я запомнила его номер – двадцать девять. Если вдруг заблудитесь, Вера Ивановна, то спросите о них у кого-то из живущих в этих местах. И Нину Михайловну, и Сашу там все хорошо знают. И когда вы с ними познакомитесь, то, я уверена, подружитесь – такие они просто замечательные! А сейчас продолжу рассказывать про свое похищение. Все время – и в машине, и в самолете – я плакала, умоляя отпустить меня. Иногда мне казалось, что все это какой-то страшный сон. Вот сейчас он пройдет, и я снова буду дома, а вечером опять увижу Сашу. Но я ошибалась, думая так. В горьковском аэропорту нас встретили его родители. И я поняла, что все происшедшее было тщательно продумано и подготовлено. А главные зачинщики – это „он“ и моя мама. „Он“ – это мой так называемый жених, и дальше я так и буду его называть – „он“, „ему“, „его“ и так далее. Меня привезли в их квартиру и отвели в отдельную комнату. Я закрылась в ней и пролежала на диване до самой ночи. Под утро я наконец задремала, но тут в дверь постучали. Я ее открыла, оказалось, это моя мама, она улетала в Москву и решила со мной попрощаться. Но я не стала с ней разговаривать. Как я ее ненавидела в эти минуты! Она стояла холеная, улыбающаяся, отвратительная, как бы говоря всем своим видом и поведением: ну что, получила?