— Не понимаю, о чём ты.

Сестра садится на кровати и, потирая щёки, хитро косится на меня.

— Вот и хорошо. А то все мозги уже вынес!

Опускаюсь на кровать, нервно разминаю пальцы. Озвучиваю вопрос, который так и не решилась задать ему:

— Говорят, сосед в армию уходит. Не знаешь когда?

— Ванька-то? — приподнимает брови сестра. — Так завтра.

Испытываю жгучую смесь облегчения и боли. Не проронив больше ни слова, ложусь в кровать и, закрыв глаза, пытаюсь выбросить из головы все мысли. Не о чем волноваться. Нечего стыдиться. Всего лишь одна ночь. Это не считается. Надо забыть этот спонтанный, умопомрачительный, невероятный секс с Иваном, который оказался очень умелым любовником. Но, увы, слишком молодым. Завтра он уедет, а когда вернётся… Надеюсь, к тому времени у первой любви выйдет срок давности.

2. Глава 2

Раздаётся стук в дверь, в кабинет заглядывает Люда:

— Нина Ивановна, к вам Фёдор Петрович. Есть времечко принять?

Поджимаю губы и смотрю на помощницу весьма красноречиво. Уж кто-кто, а Люда должна знать, есть ли у меня времечко. Сама с утра притащила стопку папок из соседнего кабинета — Дарья Васильевна в больницу загремела с истощением. Прямо с суда и увезли на скорой! Ещё две судьи в отпусках. Рычу сквозь зубы:

— Разумеется, Людочка! Времени у нас с тобой предостаточно, так ведь?

Сдерживаю желание посоветовать в следующий раз включить мозги и сказать прилипчивому депутату, что я на планёрке, ведь Фёдор Петрович в приёмной может услышать. Но вижу по лицу помощницы, что та поняла намёк. Сегодня ей не удастся уйти с работы раньше меня, даже если небо рухнет на землю. А там и до утра недолго, так что ночевать будем вдвоём на кожаном диванчике приёмной…

Помрачневшая Люда исчезает, и в кабинет важным павлином вступает Фёдор Петрович. Бесцеремонно хватает мою руку, прижимает тыльную часть ладони к своим губам, улыбается:

— Счастлив лицезреть самую прекрасную судью нашего города!

Осторожно выуживаю из его холёных наманикюренных пальцев руку и тщательно маскирую раздражённый оскал вежливой улыбкой, киваю на стул:

— Присаживайтесь, пожалуйста. Что вас привело?

Терпеть не могу такие визиты, общение с представителями власти напоминает хождение по канату над пропастью: приходится следить не только за каждым словом, но и за движением тела, даже за мыслями! Фёдор Петрович подмечает любой случайный жест или косой взгляд, психология — его второе высшее образование. Сейчас уже легче, а раньше он из меня жгуты скручивал! После общения с депутатом приходилось менять рубашку под мантией, та промокала насквозь так, словно я марафон пробежала. Но постепенно я научилась общаться и с такими вот скользкими типами.

Сейчас стараюсь придерживаться официальной линии разговора, вежливо отсекая ежеминутные намёки, возвращаю собеседника в рамки деловых отношений. Но Фёдор Петрович не из тех, кто сдаётся.

— Может, обсудим это за ужином? — вкрадчиво спрашивает он и снова накрывает мою ладонь своей. — Или у меня на даче.

— Извините, Фёдор Петрович, — привычно отодвигаюсь я. — Сегодня у меня очень много работы. Вряд ли я найду время для ужина.

— Тогда за завтраком, — не сдаётся депутат и едва заметно подмигивает: — Я пришлю машину, когда скажете.

Мне отчаянно хочется стереть с тщательно выбритого лица белозубую улыбку, желательно ноутбуком, но я лишь вежливо качаю головой:

— Не стоит, Фёдор Петрович. Я вам уже всё объяснила и уверена, что вы легко решите вашу проблему, если последуете моему совету.

— А вы любите раков? — неожиданно спрашивает мужчина.

Моргаю и теряюсь в мыслях. Вот это да! Решил идти ва-банк? Зная этого человека, уверена, что мне сейчас открыто предложили секс. Конечно, у Фёдора Петровича хватило ума заменить одну букву в слове и тут же елейным тоном пояснить: