– Дай мне сказать. Я сожалею, что опоздал. Каждый раз, когда я с Вики, я теряю счет времени.

Майкл ожидал чего угодно, но реакция Чарли привела его в замешательство. Казалось, ему был совершенно безразличен тот факт, что ему пришлось прождать так долго. С отрешенным философским видом Чарли дал загадочный ответ, озадачивший Майкла не меньше.

– Мне крайне любопытно, почему плиты, которыми мостят тротуары, не подгоняют под среднестатистическую длину шага.

Майкл покачал головой в недоумении. Он взглянул на небо, чтобы удостовериться, нет ли там полной луны, но, убедившись в отсутствии оной, задумался, какое природное явление было в состоянии спровоцировать у Чарли такое поведение.

– Ну, одно могу сказать точно, Шарлин согласилась поехать на вечеринку. С тебя причитается!

Чарли спустился с небес на землю, возблагодарив проведение и, конечно, Вики за содействие в осуществлении этого чуда. Он присвистнул на выдохе громче, чем грузовой поезд, а правый кулак, в знак одобрения, выкинул вверх с такой резкостью, что позавидовал бы сам Кассиус Клей. Удар пришелся на лобовое стекло, завершив маневр громким ударом по крыше авто.

– Потише, так ты сломаешь нашу тачку, на чем тогда мы привезем девчонок на вечеринку, на закорках что ли? – начал возмущаться Майкл.

Чарли умолк и всю дорогу смирно сидел с восторженной улыбкой, в то время как Майкл думал о Вики и ее непростой жизни. Постепенно он перешел к раздумьям о собственной семье, об отце, что иммигрировал в Америку из Германии перед началом Второй мировой войны.

Его отец был не из тех, кто приехали в Америку, чтобы добиться успеха. Дэвид Шульц не был движим американской мечтой, не возлагал больших надежд на будущее, хотел лишь поселиться в Бруклине, и зарабатывать на жизнь портняжным делом. Он упорно работал, добился успеха и пожинал плоды своего труда. Возможность разбогатеть для него была не так важна, главным было то, что Америка являла собой – пристанище для европейских евреев во время и после Холокоста. Страна с исключительной терпимостью и уникальным политическим строем. Впрочем, это скорее была позиция брата Дэвида – Сэмюэля.

Сэмюэль Шульц был старше Дэвида и задолго до Холокоста, питал огромный интерес к Америке, как родине истиной демократии, законности, уважающей свободу вероисповедания, убеждений для любой расы. Было много стран, куда стремились евреи, спасаясь от Холокоста: Южная Америка, Австралия, Южная Африка. Но для Дяди Сэмюэля новой обетованной землей могли стать лишь Соединенные Штаты Америки. Сразу по прибытии он начал работать официантом в ресторане, чаевые были хорошим подспорьем, и вскоре он поступил на Юридический факультет.

После того как он получил диплом, друзья предлагали ему место юриста в своих фирмах, но дядя Сэмюэль пошел по другому пути. Он выбрал трудный путь – карьеру адвоката по делам о защите гражданских прав, это был тяжкий труд, принесший плоды лишь спустя годы. Дядя Сэмюэль был женат на тетушке Элизабет, с которой познакомился в университете, много лет жившей по соседству с ним, в Бруклине. Супруги оказывали большое влияние на Майкла и его брата Адама.

Дядя Сэм постоянно вел с ними беседы по разнообразным правовым вопросам и привлекал к обсуждениям злободневных моментов, газетных статей, прививал им азы идеологии и философии. В действительности, дядя оказывал большое влияние не столько на них, сколько на своего брата. Их собственный отец никогда не ставил под сомнение важность чрезмерного увлечения мальчиков буквой закона. В результате, когда им пришло время выбирать карьеру, Адам ни на миг не колебался. Он твердо решил получить юридическое образование. Через несколько лет по его стопам пошел и Майкл.