Дуся плескалась где-то над ним, у поверхности – вот ее искаженный толщей воды силуэт, голые тонкие ноги мелькают, словно бегут…

Он выдохнул несколько больших пузырей, которые символизировали подплывающего сома, и потом тихонько пощекотал ей пятки.

Что было там, на поверхности, он не знал, но Дуся засучила ногами еще сильнее. «Не утонула бы от страха…» – подумал он и вынырнул. В уши ему сразу ударил Дусин крик.

– А-а… Андрюша, дурак… как будто взаправду…

– Ну? Ты этого хотела, да? – с напускной суровостью произнес он, убирая со лба налипшие волосы.

– Я чуть не умерла… ай, ты не понимаешь…

Они смеялись, как сумасшедшие, потом Дуся глотнула воды и закашлялась, пришлось плыть к берегу. Пока Дуся сохла, Андрей пригнал лодку. Они сели рядом, скрытые от посторонних глаз камышом.

– Здорово… – стуча зубами, произнесла Дуся. – Как по-настоящему…

– Но ты же видела, что это я!

– Все равно, как будто сом с глубины…

– А ты чуть не утонула! Волосы поправь, чтобы они высохли быстрее…

Андрей равномерно разделил на пряди Дусины тяжелые волосы. Они лежали на траве, точно черные змеи. Батистовая рубашка стала совсем прозрачной – и было видно все, абсолютно все, но Андрей сделал вид, будто ничего не замечает. Тем более что Дуся никак не обращала внимания на свою наготу.

– Врал Антон Антоныч!

– А может, и не врал!

– Нет, он совсем старенький, ему могло привидеться. Увидел бревно в воде, и вот, нате вам – чудо-юдо рыба-кит…

– Ты, наверное, удивишься, а может быть, и нет…

– Чему? – спросила Дуся.

– Тому, что я люблю тебя, – просто ответил он.

– Дай-ка мне платье, – вдруг, опустив глаза, потребовала она. – Я, кажется, уже высохла…

Дуся быстро накинула на себя платье и только тогда посмотрела Андрею в глаза.

– Я тебя тоже люблю, – серьезно произнесла она. – Вообще, ты мой самый лучший друг, я тебя как будто тысячу лет знаю.

– Нет, ты не понимаешь, – беспомощно улыбнулся он. – Я тебя не так люблю… не как сестру или как еще какую-нибудь там родственницу.

Дуся ахнула и прижала ладони к щекам. Она поняла.

– В общем, я тебя не тороплю с ответом, да и рано еще – в смысле возраста… Но когда-нибудь настанет день, когда я подойду к Кириллу Романовичу и попрошу твоей руки. Так вот – ты будешь не против?

Дусины глаза приобрели знакомое Андрею страдальческое выражение – так посмотрела она на него впервые, когда увидела после трогательного рассказа ее отца о бедном сироте, разом лишившемся обоих родителей.

«Откажет! – с отчаянием подумал Андрей. – Вон как смотрит… Господи, и за что мне такая мука!»

– Андрюшенька… – растерянно прошептала она. – Вот тебе крест, я умереть готова, чтобы тебе хорошо было…

– Да не надо для меня умирать, я совсем другого хочу… Я хочу, чтобы ты для меня жила!

– Ну да, ну да… – торопливо кивнула Дуся, видимо, испугавшись, что огорчила его. – Я согласна!

– Согласна быть моей женой?

– Да! – прошептала она и зажмурилась. Из-под дрожащих ресниц быстро скользнули две слезинки.

Совсем не того ждал Андрей – он мечтал о том, чтобы его признание Дуся приняла с радостью, чтобы не было никаких слез… Или он вообще не знает женщин, не знает, как они ведут себя в подобных ситуациях? Наверное, так…

– Я, правда, люблю тебя… – тихо произнес он и взял Дусю за руку.

– Ты милый. – Она открыла глаза и быстро-быстро заморгала, отчего с ресниц слетели еще две слезинки. – Ей-богу, я относилась к тебе, как к родному! Но это что же тогда… Тогда надо все по-новому, по-другому к тебе относиться?

– Я тебя не тороплю и вообще ни к чему не принуждаю…

– Да отчего же! Я вот тебе прямо сейчас отвечаю – я тебя тоже люблю и хочу быть твоей женой. Ты хороший человек, добрый – лучше тебя, пожалуй, я никого и не знаю… Так отчего же не составить тебе счастье?