Старый дом разрушен, временного еще нет – я увидела, что мама расстроена, и я сказала ей:

– Мам, да не расстраивайся ты! Новый дом будет в сто раз лучше!

И правда, новый дом оказался замечательным! На новом месте мы обжились, снова обзавелись хозяйством. Животные и птицы окружали меня постоянно.

У папы была своя голубятня на чердаке. С породистыми голубями, которых он холил, лелеял и пестовал.

И, разумеется, поэтому мне не разрешали заводить кошек. Я мечтала о кошке – но нет, нет, категорическое «нет». Папа был против наотрез. Потому что он знал: если кошка залезет в голубятню, то, может быть, она и съест лишь одного, но передушит-то всех!

У нас недалеко от дома было поле. С котятами. Да, именно так. Люди приносили котят на помойку и просто выкидывали их. Да, они жалели малышей и не топили их, а как бы давали шанс выжить, но… Каков он был, этот шанс? Голодные замерзшие котята расползались по полю, по кучам, мяукали, плакали, просили есть… Я подбирала их. Приносила домой, вырывала им секретные землянки, таскала корм, привязывала на веревочку, чтобы не убежали и не попались папе на глаза. А потом пристраивала. Как могла. Как получилось.

Папа разрешал держать только собак.

Помню, как он принес нам с сестрой щеночка.

– Я хочу назвать его Мухтаром, – сказал он. – Мне нравится это имя. Когда я служил на флоте, у нас боцман был Мухтар.

– Ну какой же это Мухтар? – ответили мы с Верой.

А я добавила:

– Да это же просто Шарик какой-то на ножках.

– Нет, ну какой же Шарик! – возмутился папа. – Он же вырастет большим, это же несолидно.

И тут во мне проснулось упрямство:

– Нет, Шарик, Шарик, только Шарик!

Так и стал он Шариком.

Он и правда вырос огромным псом. Я любила играть с ним в цирк – раскрывала ему пасть и изображала бесстрашного укротителя, засовывавшего голову в пасть льву. Шарик не возражал.

Когда я была маленькой, я любила наблюдать за людьми. У меня была очень развита интуиция, и я то и дело задавалась вопросом, почему люди так часто поступают некрасиво. Почему они могут врать? Почему они так жестоки? Почему они творят зло – и совершенно не раскаиваются в этом?

И я начала противопоставлять людей и животных. И понимала, что мир животных – чище и справедливее. Да, они живут инстинктами. Да, хищники едят травоядных. Но при этом… при этом они не поступают подло. Они не могут больно ранить душу. Да, волк съел зайца – но такова его сущность. Он не может иначе. Это природа. Это их мир. Люди же могут иначе – но творят зло.

Помню, в школе в меня был безумно влюблен мальчик. Он ходил за мной, ухаживал, носил портфель, всячески старался мне понравиться, а я… Я не любила его. Более того, он вызывал у меня какое-то странное непонятное отторжение.

Чуть позже я узнала, что он мучит котят. Да, на том же самом поле, на той же самой помойке, откуда я приносила, спасала малышей, он собирает котят и… Он рассказывал о том, что делает, с невероятным наслаждением. О том, как отрывает им что-то, как выкалывает им глаза, как… Я была шокирована. В ступоре. В ужасе. Для меня это было невозможно, непонятно, непостижимо – как?! Зачем?

У нас было много живности: птица и свиньи. А они, увы, не живут вечно.

И тот день, когда наступал момент, что теленок, которого я выращивала, холила и лелеяла, должен быть забит – тот день был для меня самым тяжелым. Я убегала из дома – или, наоборот, забегала в самую дальнюю комнату, пряталась там в шкафу, затыкала себе подушками уши… Я не слышала ничего – ни рева, ни криков, ни звуков ударов – но я понимала, что происходит во дворе. И мне было безумно, безумно больно все это переносить.