– Ремонт? – зачем-то поинтересовался у него Желудин.

– Ремонт, дядя, – ответил, доброжелательно улыбаясь, рабочий.

Неожиданно Желудин вспомнил, что женщина, пришедшая с этим самым Гугой, кажется, работала в этой самой рюмочной. Точно работала! И как это он сразу не сообразил?! И в те редкие заходы он, беря рюмку водки, обращался к ней ласково: «Хозяюшка!» Иногда он перевоплощался в своих персонажей и пользовался их лексикой.

– Послушай, любезный! – снова обратился он к таджику, возвращавшемуся назад с пустым мешком. – А где бабенка, ну та, которая разливала напитки?

– Ремонт, дядя, – опять доброжелательно улыбнулся рабочий.

Почему-то это обстоятельство с неожиданным ремонтом рюмочной испортило ему настроение. Он повернул к дому и попытался поглубже проникнуть в некоторую изменчивую парадигму взаимоотношения зрелого мужчины и юной женщины. До революции такая связь была абсолютно нормальным явлением. После – аномалия, теперь снова в порядке вещей. «Что-то на глупость понесло», – остановил он себя.

Наконец Желудин добрался до своей квартиры. Ключ опять не лез в замочную скважину. Узка, не протиснуться. Только мощь, сильный напор. В молодости струя до потолка… Главное, подольше силу сохранить… Ну, в конце концов, удалось, открылся, голубчик! В прихожей его уже поджидал Пукс. Он требовательно посмотрел на хозяина и гневно мяукнул. «Какой ты все же, наглец! – вслух констатировал Желудин. – Вот отнесу тебя к помойке, интеллигент хренов! Будешь бедовать с бомжами. Тогда узнаешь, что такое настоящая жизнь!» Последнее время хозяин сильно раздражал Пукса, и у него периодически возникало сильнейшее желание, как следует его укусить. Как это было бы славно! Но память о мощном ударе ногой, который он получил пару лет назад за такую попытку, каждый раз удерживала его от подобного поступка.

Желудин сварганил себе яичницу с колбасой. Выпил две рюмки коньяку и прилег на диван. «Редкая птица долетит до середины Днепра… – почему-то вспомнил он. – Ну, ворона, голубь или там воробышек какой, те действительно. А перелетные, которые мощно, синхронно машут крылами, им этот Днепр, как два пальца… И потом целый век будут смаковать! Чистой воды гипноз да и только… А взять пьесы многоуважаемого Антона Павловича. Кроме „Чайки“, все остальное полнейшее занудство… Как хорошо, что есть эта уютненькая квартирка. Просто повезло. Бывали все же в жизни разумные поступки. А так бы в худой шинелишке, а уже начинает холодать, где-нибудь в подворотне, – довольно засмеялся. – Или по сцене на полусогнутых с холуйской улыбкой! Даже не верится, что этот господин когда-то делал приличные фильмы… Права Нина, нельзя заглядывать в глаза дракону… А ведь все время тянет… Неужели неясно, что без этого не сделаешь ничего!»

Отдохнув, Желудин сел за компьютер. Оттягивая неизбежное свидание с чистым листом, он сначала проверил все свои почтовые ящики. Потом просмотрел новости. Затем задал в поисковике свои имя и фамилию. Убедился, что ссылок не прибавилось. И, наконец, в тот момент, когда он уже открыл Word со своим текстом, раздался звонок в дверь.

«Кого там черт несет?! Только соберешься духом…» – подумал он, подходя к двери и заглядывая в глазок.

На лестничной площадке стояли два мента. Желудин вспомнил об оборотнях в погонах и решил дверь не открывать. Нету дома, и все дела!

– Вадим Георгиевич! Мы знаем, что вы дома! Открывайте! – предложил один из них.

«Все уже разнюхали, гады! И как зовут и что – дома! – Ему захотелось крикнуть им: «Пошли на хер!» – но этим он бы сразу выдал себя.

– Вы же не хотите, чтобы выломали вашу замечательную дверь? – добродушно поинтересовался второй мент.