Эскобар увлеченно начинает рассказывать свою историю. Еще ребенком он руководил общественным фондом для постройки школы в районе Ла-Пас, в Энвигадо, потому что ему негде было учиться. В результате получилось учебное заведение для восьмисот учеников. Уже в детстве он арендовал велосипеды, подростком перепродавал подержанные автомобили, а юношей занимался перепродажей земельных участков «Magdalena Medio». На мгновение Пабло останавливается и спрашивает: думаю ли я, что все это – ложь. Зная, что это правда, я также понимаю, что источник его богатств совсем иной. Прошу рассказать, чем занимались его родители.

Отец Пабло работал в имении отца Хоакина Вальехо, известного промышленника, а мать была деревенской учительницей.

Рекомендую Эскобару начинать свой рассказ следующим образом: «От моего отца, честного крестьянина из Антиокьи, я с малых лет получил урок трудолюбия, а от матери, посвятившей себя преподаванию, научился тому, что важно заботиться о слабых». Напоминаю: никому не нравится, когда его обманывают, поэтому Пабло должен быть готов, что однажды, перед камерой, на глазах у всей страны, какая-нибудь опытная журналистка спросит:

– Сколько мраморных плит потребуется для покупки нового велосипеда? Или – сколько подержанных велосипедов можно купить, продав богатое надгробие с надписью в духе: «Благородный Отец Нации»?

Эскобар говорит, что ответил бы не задумываясь:

– Почему бы вам самой не пойти и не поинтересоваться, сколько что стоит, и все подсчитать? Потом найдите группу подростков, которые не побоятся покойников или могильщика, проникнут ночью на кладбище, и нагрузите их этими чертовыми плитами, которые весят не меньше тонны!

Мне остается констатировать, что, столкнувшись с такими лаконичными аргументами, журналистке пришлось бы признать его исключительный талант, прирожденные лидерские качества, героическую доблесть и необыкновенную силу.

Эскобар интересуется: если бы мы познакомились раньше, когда он был бедным и никому не известным, влюбилась бы я в него. Смеясь, я категорически заявляю: нет, мы бы никогда не встретились! Никому в здравом уме не пришло бы в голову знакомить меня с женатым мужчиной. Пока он сбивал надписи на надгробиях, я встречалась с Габриэлем Эчаварриа, самым красивым мужчиной Колумбии, сыном одного из десяти несказанно богатых колумбийцев; когда разбирал машины, я была с Хулио Марио Санто Доминго, одним из лучших молодых людей своего поколения, холостяком и обладателем крупнейшего наследства в стране.

Пабло отмечает: судя по моим критериям, я должна сильно любить его. Признаюсь: именно из-за того, что есть с кем сравнивать, я его так и люблю. Ласково, с благодарной улыбкой, Эскобар называет меня самой честной и великодушной женщиной из всех.

Зазубривая серьезные и ироничные ответы, которые Пабло придется публично озвучить в оправдание пожертвований, самолетов и, конечно же, жирафов, мы приходим к выводу, что ему никак не обойтись без аргументов, основывающихся на «Логике», использованных греками 2500 лет назад. В подтверждение своего богатства он должен забыть о «спекуляции землей в “Magdalena Medio”», заменив эту фразу на: «инвестиции в главную усадьбу Флориды». Хотя никто в это не поверит, и вскоре на него может ополчиться Национальное управление по налогам и сборам Колумбии (DIAN) и даже Американская налоговая служба (IRS) с Пентагоном.

– Слава, хорошая она или плохая, – навсегда, любовь моя. Почему бы тебе, по крайней мере на время, не залечь на дно, управлять всем из тени, как делают крупные боссы повсюду? Зачем тебе лично руководить процессом? Лучше стать квадриллионером, чем прославиться. Тем более в Колумбии слава вызывает слишком много зависти, взгляни на меня, например.