***

Света положила на край стола результаты анализов Маруси. Ничего утешительного: срочно требовались антибиотики пенициллиновой группы — этого "добра" в достатке, а вот гель для быстрого заживления открытых ран у нас в списках лекарств не значился...

Придется, как обычно, «на ушко» говорить родителям о вынужденных вложениях в лечение, по полису многие медикаменты недоступны. В такие моменты накрывает бессилие, что есть хорошие препараты, которые можно использовать для лечения, но нет возможности их назначить на бесплатной основе.

Вернулась домой уже ближе к обеду. Дочки сидели в комнате, выполняя домашнюю работу. Хорошо хоть, что сегодня не было никаких секций и кружков.

— Алис, Ксюш, вы как? Пообедать успели или, как обычно, поленились разогреть еду?

— Мам, представляешь! Ксюшка так прониклась домашним хозяйством, что даже посуду сама намыла, все хотела тебе помочь!

— Ксюшенька, какая же ты у меня молодец! — Я подошла, приобняла дочку за плечи и поцеловала в щеку. Старшая дочь ревностно сверкнула глазами в нашу сторону.

«Боже, куда деваться! Нашла к кому ревновать — к родной сестре».

Притянула к себе и ее, поцеловав в другую щеку.

— Фу, мам! Обслюнявила всю, — брезгливо начала тереть лицо она.

Ну вот как, что за дети?! Не обнимешь – плохо, проявляешь нежность – опять не так!

После обнимашек с дочерьми я проскользнула в свою комнату и решила отдохнуть хоть немного. Только прилегла и прикрыла глаза, как меня накрыл резкий и противный звук перфоратора.

«Да что же это такое!»

Девчонки высунулись на шум, но, поняв, что это наш сосед разносит свою квартиру, снова скрылись в своей комнате. Я решила не обращать внимания.

«Ну подумаешь, ремонт у людей, мы тоже когда-то его делали...»

Хотя сам процесс я совсем не помню. После происшествия многие моменты моей жизни провалились в пустоту, частичные обрывки и события. Многое мне рассказали родные, только дочерей из моего сердца и памяти не смогла вырезать даже такая страшная авария.

Отдых, видимо, откладывался на неопределенное время. Прошла на кухню и, чтобы отвлечься, решила заняться домашними делами. Когда пошел третий час сверления, а к нему присоединился звук сноса стен, меня уже нормально так потряхивало от гнева.

— Все, с меня достаточно! – произнесла я вслух и сняла с себя фартук.

Резко открыв дверь, я слышу удар и протяжный мужской стон.

— Да вы что, ополоумели совсем! – Мужчина в бетонной пыли высунулся из-за двери.

— Это я ополоумела?! Да вы третий час сверлите и долбите, у меня уже голова раскалывается, а я, между прочим, с ночного дежурства, и мне необходим сон!

— А мне какое дело до вашего дежурства? Меняйте работу, если вам спать некогда! — Он пожал плечами и развернулся к себе.

— Нет, да что же вы за нахал! Сначала сверлите, потом третесь возле моей двери, а я же потом и виновата!!!

— Да кто трется возле вашей двери! Сдалась она мне триста лет, тут счетчик с фазами находится, перегорела одна, я менять вышел, а тут вы со своей дверью!

— Так правильно, если до одури сверлить, никакая фаза не выдержит, и неудивительно.

— Да что вы понимаете в фазах! У вас на лице написано: ничего не интересует, кроме своей личности.

Я покраснела от накатившего на меня гнева, хотелось этого «горе-соседа» поставить на место, чтобы знал, чье мясо съела собака. Я обогнала его и не позволила захлопнуть передо мной дверь в очередной раз.

Удалось прорваться в его жилище. Ремонт шел полным ходом, и одна из стен была частично снесена.

— А у вас, вообще, есть разрешение на снос этой стены?!

— Вам какое дело? Выметайтесь отсюда, здесь вам делать нечего!