Тушуется, отводит взгляд в сторону. Да, резко теряет запал. Он сам не знает, чего хочет, тогда стоит положить этому конец прямо здесь и сейчас. Даю парню три минуты, и только хочу сказать, чтобы, если подходил, то, когда точно будет знать, зачем ему все это, как к нам подходит Ева, с моим любимым пирожным на подносе.

У нас Мир?

— Инн, не дуйся, я с примирительным пирожным, — и протягивает тарелку мне.

Машинально беру ее и ставлю на стол, думая, что сейчас будет.

Если Ева точно поймает мое настроение, то я останусь без десерта, которого совсем недавно не было на раздаче. Надо срочно выкручиваться из положения. Я хоть и рада ей, но не хочется стать эпицентром сплетен. Вон, люди снова телефоны достают.

— Ев, нам поговорить надо, — но первым начинает говорить Андрей.

Разумеется, последнее слово не сказано. Не может он уйти с поджатым хвостом. Вот никак не может. Только Стрельниковой абсолютно все равно, на интуитивном уровне она считала меня и встала в позу защитницы.

— Вон, с Мишкой лучше поговори, — и показывает на выход, где сейчас могла бы разразиться эпичная битва между Соболевым и Крониным.

Сегодня день повышенной опасности?

— И не подумаю. Вам, мальчикам, стоит о своем поболтать, а нам о своем. Андрей, реально, ты сейчас не в тему. Утренний финт с машиной из-за меня. Просто кое-кто испугался, что получит за то, что запер меня в комнате, — боже, Ева, в тебе погибла великая актриса.

Даже классик бы зааплодировал бы стоя. Без преувеличения. Сейчас подруга применила все раздражающие парней приемчики. От её голоска многие сбегают. Если нет, то поджатые губки добивают и обращают в бегство. Только у нас разрыв шаблона. Сидит Царь, никуда не спешит.

Видя, что ничего не выходит, Стрельникова что-то говорит ему на ушко, и это мне не нравится. Я тоже хочу послушать.

Но возмутиться не успеваю. Сладкую парочку разнимает Соболев, утаскивая волейболиста прочь из столовой. Только хочу выдохнуть, потому что самое сложное закончилось, ведь со Стрельниковой проще договориться, отложить вынос мозга, как девушка бьет словами точно в цель, заставляя задохнуться.

— Зря ты села к нему в машину.

Как будто я не понимаю. Вот только время не вернуть. Всяких амулетов у меня нет, не смогу исправить утреннюю оплошность. Придется разгребать все самой. Почему люди часто творят глупости на эмоциях? Такова наша природа?

— Знаю. Я дура?

В голове подруги явно пробежало не меньше сотни вариантов. Понятно. Полный провал. Хотя, рядом с Андреем иначе не получается. Рядом с ним я становлюсь то глупой, то грубой. Пора взрослеть. Сто процентов. Поездка на день рождения будет первым большим шагом моей личной терапии против вируса «Царев». Осталась малость, продержаться жалкие недельки. К Стрельниковой приклеится на клей-момент, что ли?

— Ты просто испугалась, а он неправильно понял. Все будет хорошо. Не переживай, — и так тянется ко мне, что к горлу ком подкатывает.

Да все он правильно понял. Хотела я сесть к нему в машину. Всегда хотела, а тут нашла оправдание. «Прости, Андрюш, мне совсем неинтересно, что скрывается за тонированными стеклами, от сожительницы прячусь. Так что нажми на газ и сделай вид, что не я тут слюной капаю на кожаную обивку, глядя на твои сильные руки, сжимающие руль».

Вот совсем не я сидела в авто с такими мыслями. Если скажут обратное, не верьте. Хорошо?

Но если окружающих еще можно обмануть подобными заявлениями, то себя нет. Поэтому я утаскиваю Стрельникову от окружающих. Через пять минут мы сидим в нише, в которой нет лишних ушей, и я плачу. Меня накрывает от пережитого.