– Ее задушили сегодня ночью, – пояснила мне Офра, – это, кажется, все тот же убийца.

– Анчелли, – пробормотал я, – это он, сукин сын. Я еще вчера его подозревал. А она была слишком строга и справедлива. Вот он и решил действовать.

– Его уже допрашивает полиция, – перебила меня Офра, – они допрашивают всех гостей без исключения. Комиссар кричит, что два убийства за один день – это выше всякой нормы, и грозится закрыть этот отель.

– Подожди меня, я оденусь, – пробормотал я, ничего не соображая. Прикрыл дверь и пошел одеваться. Нужно было побриться, но уже не было времени. Нельзя заставлять ждать такую прелестную женщину, как Офра. Через минуту я был готов.

– А как ее задушили? – спросил я. Слава богу, теперь я могу доверять хотя бы Офре, у нее вряд ли хватило бы сил задушить столь мощную женщину, как фрау Эльза Шернер.

– Подушкой. Кто-то навалился на нее и задушил, – охотно пояснила мне Офра, и у меня снова изменилось настроение. При желании даже такой хрупкий агент, как Офра, может одним ударом отключить фрау Шернер. И придушить ее подушкой. А как Офра умеет наносить удары, я видел на примере Гусейна. Ей я, конечно, ничего не сказал, но настроение у меня было испорчено. Этот убийца вполне мог задушить фрау Шернер руками, но тогда подозрение пало бы только на мужчин, а это было не совсем правильно. И хотя я все равно доверял Офре, подсознательно я всегда помнил о ее резком ударе.

Внизу был сущий ад. Полицейские допрашивали всех подряд, комиссар бегал по гостинице с дикими криками. По-моему, они стянули сюда полицейские силы всей страны. Больше всех доставалось китайцу. Вчера ночью кто-то видел, как Ли заходил в номер Эльзы Шернер, и теперь его даже собирались арестовать. Он клялся, что лишь постучал в номер и спросил, когда утром собираются на завтрак. С общего согласия всех прибывших агентов фрау Шернер была нашим негласным старостой, своего рода опекуном нашей теплой компании.

К счастью для Ли, в это время в коридоре находилась горничная, которая и подтвердила слова нашего китайского коллеги. Кроме всего прочего, выяснилось, что фрау Шернер была задушена лишь под утро, а это явно не совпадало со временем, когда Ли постучался к фрау Шернер.

Но она все равно была мертва. Если учесть, что у нас не удался вчерашний ужин, то и наш нынешний завтрак представлялся весьма проблематичным. А полицейские продолжали допрашивать всех подряд, по-прежнему надеясь найти убийцу. «С их методами убийцу можно будет найти лет через триста», – с раздражением сказал кто-то из моих коллег. Но, наконец, в третьем часу дня это безобразие прекратилось. Полицейские уехали, оставив двоих людей у гостиницы. И только тогда мы вшестером отправились обедать. Обед проходил в полном молчании. Лишь когда подали кофе, первой заговорила Офра.

– Может, мы, наконец, объяснимся, – сказала она вызывающе.

– Да, – сразу поддержал ее Поль, – по-моему, нам всем нужно объясниться.

– Несчастная фрау Шернер, – вздохнул я.

– Что вы хотите сказать? – насторожился Анчелли.

– Ничего. Просто сказал – несчастная женщина. По-моему, она вчера была близка к истине, но ее убрали.

– Так, – зловеще произнес Анчелли, самообладание у него было изумительное, – кажется, начинается все по второму кругу.

– А когда меня обвиняли, – вспомнил Ли, – у вас у всех синдром белого человека. Если азиат, значит, виновен. Вот меня и терзала полиция.

– Слава Аллаху, на этот раз я не просил спичек у фрау Шернер, – заметил Гусейн, – а то вы все нападали бы на меня, как в прошлый раз. Хотя покойная была очень хорошей женщиной.

– Стервой она была хорошей, – зло заметил Анчелли, – но все равно нам нужно выяснить, кто мог ее убить. Надеюсь, вы не сомневаетесь теперь, господа, что среди нас действует настоящий убийца.