– Осуждаешь? – спросила она и закрыла дверь.

– Зачем? – спросила, желая знать. До меня не доходило. – Зачем ты это сделала?

– Как по-другому заставить вас успокоиться? Это ребячество мне надоело. Пора взрослеть.

– Серьезно? И ты решила нас оставить на сорок минут в ледяном подвале. А почему не на день? Можно и на трое суток. Мы бы точно успокоились, подхватив пневмонию.

– Я понимаю, что долго. Да, я забыла про время. Я не хотела так долго вас держать, но у меня появилось неотложное дело, – сказала она, поправляя короткие волосы.

Стало обидно. Очень обидно. Да что за черт?!

Но не могла все высказать. Не могла.

Меня хоть кто-то любил, заботился. И потерять это из-за своего вспыльчивого характера я не хотела. Ни за что!

Я просто пошла на выход, не желая больше разговаривать. И когда уже прошла мимо, она окликнула:

– Яна, постой!

Остановилась, но не обернулась. Не могла. В моих глазах, как и на лице, бушевали агрессивные эмоции.

– Я хотела, чтобы вы подружились. Вы переходите границы.

– И чем же я перешла? – уточнила у нее. – Тем, что поставила ему новый пароль на телефон? Ничего страшного, разблокировала бы, когда перестал гадости про меня писать.

– Ты стала заходить под его учеткой! – возмущенно начала она. – Ты заблокировала три чата, взломав их. Ты кем себя возомнила?

– Они обсуждали, у кого какой размер груди. А еще… кто с кем спал или хотел перепихнуться.

– Тебя это не должно волновать. Я тебя не для этого учила. Ты должна вести себя достойно, чтобы из тебя получился хороший человек. Понимаешь? – воскликнула женщина и направилась к своему стулу.

– А чем я плоха? – спросила, уже обернувшись.

– Я уже не рада, что научила тебя всему. Ты перешла границы.

– Я… никогда не делаю гадости просто так, – не согласилась с ней и пошла следом.

– Ты выставила видео в сеть, – буркнула она и устало прижалась всем телом к спинке стула.

– Нет. Это не я.

– Но Громов уверяет…

Почти подлетела к ней и с обвинением выдала:

– Ты ведь можешь за несколько минут найти того, кто его выставил. Если я знаю, кто этот умник, то ты… тем более. Но ты видишь только плохое…

– Я не хочу, чтобы ты стала такой, как я, – вдруг закричала она и отвернулась, облокотившись на стол руками, опуская голову.

Осторожно потянулась рукой к ее плечу и, дотронувшись, спросила:

– А какая ты?

– Я… – она покачала головой и начала быстро говорить. Всегда так делала, когда нервничала. – Ты должна быть веселой, общительной и милой. Тебя должны все любить. Все! А ты что делаешь? Взяла и послала обличающее видео Елене. Я надеялась, что она тебя заберет к себе, а ты все испортила!

– Ты хотела, чтобы меня забрали? – еле слышно спросила, убирая руку, прижимая к своей груди. Я боялась ее ответа. Как же так? Ей плевать, где я буду?

Усиленно стала тереть пальцами лоб, сожалея, что зашла в спальню Лиды. Лучше бы ничего не знала.

– Да, потому что я скоро уеду… – донеслось до меня. – И я хотела, чтобы ты была под защитой.

Приблизилась почти вплотную к ней и проговорила:

– Я буду хорошей, только не уезжай. Пожалуйста.

– Я наследила… – в отчаянии призналась она, задрав голову к потолку, закрывая глаза. – Теперь у меня нет выхода.

– Наследила?

– Не придирайся к словам! – громко сказала она и поднялась со стула. – Просто ты зря натравила Елену на мужа. Вот зачем? Она ведь была бы тебе замечательной матерью.

– А я не хотела, чтобы потом меня сдали, так как ей нужно бы было уже мужа искать, а не ребенка. Тем более, это у него проблемы с бесплодием, а не у нее. Я видела анализы.

– Яна! – возмутилась женщина. – И зачем… всему научила?

Вопрос она задала скорее себе, чем мне.