Она закрывает глаза и шумно выдыхает. Это оргазм. Я всегда различаю, когда телки имитируют, а когда – реально кончают. Имитация не возбуждает, а вот реальный оргазм приближает мой собственный экстаз.

– Боже мой, я как будто только что дотронулась руками до звезд, – шепчет Ева.

Я начинаю двигаться быстрее, и вскоре тоже кончаю с утробным стоном.

Мы падаем без сил на подушки и засыпаем в обнимку.

Ну вот, все, как я и предполгал – минус одна девственнница на филфаке!

Утро было недобрым.

Я просыпаюсь от того, что кто-то толкает меня в бок.

– Яр, проснись, кто-то только что вошел в квартиру!

Я еле-еле разлепляю веки и смотрю на испуганную девушку, которая трясет меня за плечо.

Так…Стоп…

Что за белые кудряшки?

Я вспоминаю, кто это, и почему она здесь.

Универ.

Василиса.

Дана.

Кафешка.

Василиса.

Темыч.

Ева.

Дана.

Снова Ева.

Ночной клуб.

Все. Вспомнил.

– Яр, там реально кто-то ходит! – испуганно шепчет Ева, продолжая трясти меня.

– Да отстань ты!

Я грубо отталкиваю тонкую, но удивительно сильную женскую ручку.

– Не тряси ты, и так башка разрывается! – недовольно бубню я.

Шаги раздаются совсем рядом. Дверь в спальню прикрыта. Ева трясется от страха, но я-то знаю, кто там за дверью.

– Отец, не входи, я не один, – громко говорю я, сжимая пальцами виски, готовые лопнуть от боли.

Ева, услышав слово “отец”, ныряет под одеяло.

– Ярослав! Поднимай свою жалкую задницу от кровати и иди сюда. Иначе я войду и с позором выволоку тебя с твоего траходрома!

Голос отца гремит на всю квартиру. Мне кажется, что мои перепонки сейчас не выдержат и лопнут.

Я с трудом поднимаюсь с кровати, смотрю на телефон – времени семь утра. Еб*нуться! Еще пораньше не мог прийти? Мы только недавно уснули!

Пока я ковыляю к двери, вспоминаю, что к восьми нужно быть в универе.Черт! Почему учеба всегда так рано начинается? Нужно же учитывать, что студенты любят потусить! Когда еще тусить, если не сейчас?

Я выхожу на кухню и виновато смотрю на отца сонными, опухшими глазами.

– Пап, я все объясню… – начинаю я.

Но он не дает договорить, поднимает кулак и изо всех сил стучит по столу. Стаканы со вчерашним виски звонок подпрыгивают, я вздрагиваю – больше от боли, чем от испуга.

– Какую шлюху ты опять приволок к себе в постель? Чего ты вытворяешь? Чего добиваешься, Ярослав?

– Пап, это не шлюха, это моя одногруппница! Клянусь деканом филфака! – шепотом отвечаю я, – мы готовили вместе доклад и… просто засиделись!

– Я приезжал сюда вечером, тебя не было дома, – чуть тише, но все еще недовольно говорит отец.

– Так мы из кафе вернулись около одиннадцати. А телефон у меня – сел.

Отец смотрит на меня сурово сдвинув брови.

– Пап, я не вру, – говорю я, чувствуя себя нашкодившим школьником.

– Ярослав! – низким голосом произносит отец, – Ты знаешь, что будет, если тебя отчислят из университета. А если ты вдруг забыл, то я тебе напомню.

Я оборачиваюсь и бросаю взгляд на дверь спальни. Наверняка, эта маленькая блондиночка уже выползла из постели и теперь греет уши, подслушивая наш разговор. Поэтому я торопливо отвечаю:

– Пап, я знаю. Все будет нормально. Меня не отчислят. Вот увидишь, твой сын станет круглым отличником!

Отец встает и идет к двери. Я выдыхаю с облегчением. Мне тяжело находиться рядом с ним.

Я у него – единственный сын, всю свою отеческую любовь он отдает мне, но любовь эта больше похожа на жажду безграничной власти. Он с детства пытается прогнуть меня, сломать, заставить жить по его указке.

Вот только Ярослав Борисов младший, как и Ярослав Борисов старший, – крепкий орешек! По силе характера я не уступаю отцу. Плюс сказывается моя избалованность. Я привык получать все по первому требованию. Я привык жить по полной, веселиться, развлекаться, кутить.