Не подумайте, я ни в коем разе не умаляю и не осуждаю пишущих и читающих любовные романы, я просто говорю про несоответствие упаковки и внутреннего содержания именно в нашем случае. Сладкое – к сладкому, брутальное – к брутальному, интеллектуальное к интеллектуальному. Я вздохнула.

Вот так попеременно рассуждая, работая за ноутбуком и наблюдая за своими покупателями и посетителями кафетерия, я не заметила, как наступил вечер. В витринах соседних магазинов уже вовсю мерцали новогодние гирлянды. А я в этом году что-то совсем припозднилась. И Машка, как на зло, уехала. Привлекать девочек-студенток лишний раз не хотелось, они и так все свое свободное время проводили в магазине, умудряясь работать и учиться одновременно. Помочь они мне могли только в выходные, а когда отдыхать? Ладно, в конце концов можно украсить магазин и после встречи с автором, дня через четыре.

Раздался мелодичный звук колокольчика. Мне очень нравилось, когда открывалась дверь и звонил колокольчик, а Машку это раздражало. Мне пришлось соврать, что это придумал папа, и я убирать не буду. Хотя, я купила этот колокольчик, когда сама занялась магазином. Так вот, раздался мелодичный звук колокольчика, я подняла голову от ноутбука и увидела, что в магазин вошел ОН.

Я уже говорила, что не осуждаю пишущих и читающих любовные романы? Я совсем не лукавила. Я тоже их иногда читаю, как и любая одинокая женщина. Ключевое слово – иногда. Мой организм не выдерживает большого количества сладости, начинает тошнить. Но, как все одинокие дамы, читающие эти романы, я часто представляла себе, как ОН входит в магазин, проводит рукой по своим непослушным вьющимся волосам, оглядывается по сторонам, улыбается мне своей неотразимой улыбкой, и глядя мне в глаза, приближается. Блин, ко мне, на меня!

Все, как я и представляла себе, как в замедленной съемке. Звякнул колокольчик, ОН вошел, провел рукой по волосам, огляделся по сторонам, заметил меня, широко улыбнулся и направился именно к моему столику. Я оглянулась, вдруг сзади меня кто-то есть. Не, сзади меня стена. Я сижу у самой стены, значит, это ко мне. В моей голове что-то сломалось, или со слухом что-то. ОН говорит, а я тупо улыбаюсь. Ну, когда же звук то включится? На нас с любопытством смотрит Катерина, вставшая на цыпочки, чуть ли не выпрыгивая из-за прилавка. Любушка замерла со своими венскими вафлями в руках. Даже посетители магазина и кафетерия смотрят на нас, разинув рты.

Ага, как же, на нас. На него!

– Здравствуйте, Анна, – наконец-то у меня включился слух.

Надеюсь, он не подумает, что я совсем тупая курица. Кто он? Почему он подошел именно ко мне?

– Здравствуйте, – облизав пересохшие губы, ответила я.

– С вами сегодня разговаривала Лидия Викторовна Петрашевская, – продолжил он.

Я кивнула головой, мол, разговаривала. Мужчина улыбнулся.

– Я Тихон Перов, вы меня, скорее всего не узнали, в книгах и в интернете фотографии всегда сильно ретушируют.

Я автоматически поднесла ко рту чашку с давно остывшем чаем, сделала глоток.

– Да, мы разговаривали с госпожой Петрашевской, – ответила я, глядя на него снизу вверх, – присаживайтесь. Я получила договор.

– Отлично! – воскликнул он, – если вы не против, мы могли бы сразу его и подписать.

Я кивнула, открыла договор на ноутбуке и нажала печать. За прилавком в другом конце зала заработал принтер. Катерина, приятная шатенка среднего роста, с зелеными глазами, принесла нам два экземпляра договора.

– Спасибо, Катюша, – улыбнулась я, забирая бумаги.

Перов посмотрел на девушку, улыбнулся уголком рта и кивнул.

– Честно скажу, – начала я, успев все же взять себя в руки, – ваше предложение неожиданно для нас, но мы рады сотрудничеству. К сожалению, я не успела еще прочитать ваш новый детектив, буквально завтра мы должны получить ваши книги из типографии. И завтра же начну подготовку к встрече с читателями. Единственное, мы не сможем так быстро собрать большую аудиторию для встречи.