– Мне жаль.

– Это мне жаль, что я не могу тебе помочь. Я уже не собаку, а целого слона на этом деле съел. Любая новинка в этой области, любая конференция или статья в журнале, я в курсе событий. Но нейрон, это такая вещь… Я недавно книжку про пчёл читал. У них нет мутаций. Они веками сохранили свой генофонд. А ведь причина всех болезней чаще всего это мутация клеток, ну и конечно же ослабление иммунитета. У тебя же нет финансовых проблем. Попробуй. Это не совет врача. Я не гомеопат и в карточке твоей я ничего такого писать не буду. Но учёные нашли и уже доказали, что в пчелиной обножке есть так называемая ДНК-редуцирующая нуклеаза. Это она способна восстанавливать повреждения в ДНК. Конечно не за неделю и не за месяц. Но год он так и так пройдёт, будешь ты это принимать или не будешь. Введи в свой рацион продукты пчеловодства. Особенно тебе надо маточное молочко, вот эту обножку, пыльцу, что пчёлы собирают и трутневый расплод.

– А что такое трутневый расплод? – спросил Рамазан.

– Это погибшие личинки рабочих пчёл, трутней. Или его ещё называют пчелиный подмор.

– Что? Я должен есть трупы пчёл? Ты с ума сошёл?

– А мы в жизни только этим и занимаемся! Свинина, говядина, телятина – это что? Курятина, крольчатина – это не трупы? А рыбу мы что живую едим?

– Ты на мне эксперименты ставишь? Фиг с ней с капустой морской, ну там спируллина всякая, я в себя научился запихивать, но чтоб личинки пчёл есть. Ты сам-то это хоть пробовал?

– Нет. Но пасечники всю жизнь это едят. И между прочим среди них очень много долгожителей.

– Про это тоже в книжке вычитал?

– Через три недели на приём и желательно, чтоб на руках был результат ЭЭГ. – сказал доктор, сменив тему разговора.

– Хорошо. Если к тому времени не сдохну. – сказал Рамазан, взял из рук врача бланк-рецепт и вышел из кабинета пробубнив. – Надеюсь до лягушек дело не дойдёт.

Эльвира открыла глаза. В комнате было темно. Но ощущение было такое, что выспалась. Она встала с кровати, подошла к стене и нащупала выключатель. В комнате включился свет. Все вчерашние события встали перед глазами. Это был не сон.

Она подошла к окну и раздвинула шторы. Красные кирпичи смотрели на неё через стекло. Она долго не могла поверить в то, что видит. Она принесла к окну пуфик, встала, опустила шпингалеты и раскрыла оконную раму. Кирпичи на ощупь были холодные, твёрдые, настоящие.

Уже несколько минут она прогуливалась по комнате. Часов на руке не было, сотового тоже, никакой ориентации во времени. Пару раз она подходил к двери, прислушивалась. За дверь было тихо. Она села на кровать, достав из своей сумочки фотки. Она смотрела на деда, на родителей и только сейчас реально почувствовала, что очень их любит и скучает по ним. Услышав щелчок в дверях, она сунула фотки обратно в сумку. Дверь в комнату открылась.

– Вы про меня, что забыли? – спросила она, вошедшего мужчину.

– Как можно? Никогда. Рамазан сказал, что ты любишь кушать в одиночестве, пришлось подождать пока все поедят. Доброе утро. Ну, пошли завтракать. – сказал мужчина. Эля тут же встала, отбросив сумочку в сторону на кровати. Он преградил собой выход из комнаты. – Подносик захвати. У нас прислуги нет.

– А я его сюда не приносила. – ответила Эльвира.

– Но ела-то ты.

Он посмотрел на неё так, что ей пришлось вернуться и взять поднос с грязной вчерашней посудой.

– Уходя, гаси свет. Правило номер один. – проговорил он.

Эльвира щёлкнула рукой по выключателю. Они вышли из комнаты. Мужчина закрыл следом дверь и они двинулись по коридору.

Этого мужчину она видела впервые. Высокий, стройный, лет 20, а может 22, приятной внешности с русыми волосами. На нём были облегающие серые джинсы и белая футболка с большим красным двуглавым орлом на спине, а впереди большими красными буквами надпись «РОССИЯ». Они вошли в ту же комнату, где она была вчера.