И тут Людмила ударила мать. Скалкой для теста. Отступая, бабка неловко задела дорогую безделушку – любимую вазочку дочери. Та вдребезги разбилась, и мать получила еще одну колотушку. Продолжая пятиться и оглохнув от страшной ругани и дикого визга родной дочери и зятя, она выскочила на лестничную площадку. Здесь, потеряв равновесие, упала и скатилась по ступенькам.

Перепуганную, грязную, в синяках и ссадинах старушку на несколько дней приютили соседи из частного дома. Потом молодая женщина, сдающая неподалеку домик, пустила к себе несчастную. Назначила квартирантке «смешную» плату: узнав ее историю, была шокирована.

…Баба Надя снимает угол через несколько улиц от своей дочери. Иногда на остановке встречает внука Юрочку. Он отворачивается и шагает прочь. А недавно столкнулась старушка в магазине со своим Васей. Не виделись несколько месяцев, соскучилась. Дед совсем осунулся, еще больше сгорбился. Он покупал пакет молока и батон серого хлеба. Отошли в сторонку, чтобы никто не заметил и дочери Людмиле не доложил. Если выгонит и его, то обратно не пустит.

«Ты помнишь, Надя, какой сегодня день? – волнуясь, а потому заикаясь еще больше, прошептал дед. – Сегодня 50 лет‚ как мы с тобой поженились».

Под корявым деревом, за углом продуктового магазина, стояли старик со старухой. Они держались за руки и плакали. Но никто этого не замечал: все спешили по своим делам.

Мой дед – Яков Федорович Веревкин

На днях потеплело, распогодилось, и я вытащила на забор перед домом две нехитрые вещицы – просушиться. Одна из них – дедово пальто. Знаете, такие были раньше «польты» – тяжелые, основательные, на ватине. И с цигейковым воротником. Двубортные. Со шлицей. Это теперь их называют «допотопными». А раньше такие «польты» любили, ценили и очень берегли. Надевали исключительно по выходным. Это была такая специальная выходная одёжа.

Конец ознакомительного фрагмента.