– Что толку от моей расторопности, если завтра утром уходим в море!

– Владимир Васильевич! Как далеки Вы от народа и от источников информации! Двое суток стоим у стенки. Командир пообещал завтра утром отпустить тебя до обеда. Отстоишь подряд две ночных вахты и в дорогу!

Внимательно слушавший разговор Бабин, судя по выражению лица, все понимал с лету.

– Давайте договоримся, – предупредил он Лаврова, – если у Вас ничего не получится с получением документов о сдаче квартиры, я буду искать другого человека!

– Не трынди! У него все получится! – одернул мичмана Тимченко. – Поможешь перенести вещи в свою бывшую квартиру! Понятно?

– Так точно! Все понятно товарищ командир боевой части! – улыбаясь, ответил Бабин, вытянувшись и шутливо взяв «под козырек».

Визжа тормозами, обдав всех пылевым облаком, на пятачок лихо влетела «коломбина».

– Сергей! Давайте Ваш адрес. Меня ждите дома. Я подойду к восьми за Вашими бумагами. Договорились? – достав ручку с блокнотом из приготовленного в море «дипломата», поспешил Лавров, видя, что посадка в фургон уже началась.

Бабин продиктовал адрес и, протянув на прощание руку, уточнил:

– У меня!

До самого корабля, трясясь на ухабах в полумраке будки «коломбины», идя по коридорам санпропускника и спускаясь по трапу в центральный пост, Лавров думал о том, что ему предстоит. Мысли, как синусоида, то достигали максимума уверенности в успехе затеянного, то опускались до полного неверия.

Только с объявлением учебной тревоги для приготовления подводной лодки к бою и походу Лавров успокоился. Надо было работать. У него в заведовании не только дивизион, но и третий отсек. «Если что-то плохое должно случиться, то оно обязательно случится!» – вспомнил Лавров поговорку мудрого Марата Петровича! Казалось бы, пустячок, что при погрузке продовольствия, неделю назад, морячки случайно задели бочкой с подсолнечным маслом по зеркалу комингса рубочного люка. А выявилось все сейчас, во время проверки прочного корпуса на герметичность глубоким вакуумом. Часа полтора, пастой ГОИ будет шлифовать и проверять «на краску» зеркало комингса трюмный Кизылбеков. С подачей пара на испаритель и холодильные машины прибавились новые проблемы. Пришлось побегать по отсекам – не удается улучшить анализы питательной воды. Матрос Ващенко, химик-водоподготовщик, с периодичностью в несколько минут, мечется между четвертым и седьмым отсеками. Наконец, все в норме, и комдив-три перемещается в девятый, где, как кажется интенданту Володе Шахисламову, плохо морозит провизионку фреоновая холодильная машина УФП-2. Там уже Якутов, старшина команды рефрижераторщиков, ругается с интендантом, из-за того, что тот, долго держит открытой дверь провизионной камеры.

Неизвестно сколько времени провозились с фреонкой, как по трансляции объявили об отбое учебной тревоги. Вслед за объявлением боевой готовности «№ 2 – надводная», «Каштан» голосом Сысуева вызвал его в ЦП:

– Пора на вахту, Владимир Васильевич!

Третий отсек встретил его тишиной и приятной прохладой.

«Градуса два температура рабочей воды, – решил Лавров, обратив внимание на закрытые напорные лючки системы кондиционирования, – можно выводить из действия носовую холодильную машину». Кроме командира БЧ-5 и вахтенного поста погружения-всплытия, в центральном посту находились старпом Рязанов и заступающий вахтенным офицером Тимченко.

– Принимайте вахту! Мощность реактора левого борта 25 %, правый реактор на МКУМ. Обе турбины в ТГ-режиме, принята нагрузка на оба турбогенератора. В работе обе холодильные машины, испаритель работает на питательную воду. Запас ВВД – 95 %. Радиационная обстановка в норме. Остальные запасы уточните при приеме докладов. О заступлении доложили все, кроме энергоотсеков, – сообщил командир БЧ-5, вставая из-за стола вахтенного инженер-механика.