Почему он так говорит?

– Тюрьмы? Разве это не убежище? – спросила, продолжая смотреть в темные глаза. – Разве… ты не помогаешь? Другим проклятым.

– Помогаю. Но чем дольше ты можешь находиться только в этом проклятом месте, тем больше оно превращается из убежища в темницу, где ты заточил себя сам. Без меня здесь ничего работать не будет, но всегда можно найти замену, делов-то, – махнул он рукой. – Я живой, Кимналь Антор. И я хочу чувствовать жизнь. Создавать жизнь. И мне очень интересно, каким бы получился наш полудемиург.

Это он… он что, уже детей запланировал?!

– А ты думала, мы только красными камнями да челюстями особо хищных тварей будем любоваться? – рассмеялся блондин. – Я вообще-то сплю в постели.

Вот и спи! Один!

– А ты уже не хочешь видеть там кого-то со мной? – промурлыкал мужчина.

Да я же… Я же не это имела в виду!

– Не бойся, – сказал он. – Я дам тебе время. Думаю, когда ты придешь ко мне, уже сама сделаешь выбор. Что такое сотни лет для демиурга? Лишь пыль.

– А… можно меня уже домой?.. – произнесла тихо.

– Можно, – нежно улыбнулся он, но от этого мне стало лишь еще более жутко. – И да, Кимналь, еще. Дело не только в Гормере, но и в самом мертвом мире. Он ведь подвергся опытам Ириз. Поэтому не отправляйся одна. Шайхарри Лиса сможет колдовать там в полной мере. Он больше не ограничен. И Даллания, хотя она больше и не является жрицей. Используй их с Гормером брачную связь. Ее возлюбленного тоже следует переманить на свою сторону. Маг способный. И знает много. Но учитывай, что он не тот, кто легко пойдет за кем-либо. Он должен принадлежать тебе. Также твой черный кот. Тольд. Он сможет больше, если ты… не отстранишься от него. А дальше… действуй интуитивно. Ты ведь уже поняла, как много в тебе силы?

– Да, – коротко ответила, продолжая сидеть, опираясь на руку сзади.

Насчет Кхаанри, Даллы и даже Олрина понятно, а вот Ниммед… Сможет больше? Если не отстранюсь? О чем речь?

– Детка, я не могу раскрыть тебе все ответы. И так дал достаточно, как говорят во многих мирах, козырей. Поработай своей головкой над остальным, договорились? – Кивнула. А что еще оставалось? Спасибо, что вообще не убил. Творец медленно провел рукой по моей щеке. – Ма-аленький котеночек… Мы встретимся. Обязательно встретимся. А теперь я тебя отпускаю. Помни. У тебя есть ключ. Ты всегда беспрепятственно можешь ко мне вернуться. Я буду к тебе о-очень благосклонен… А теперь я и правда устал. Тебе пора. И говорю искренне: удачи.

Вспышка света и щекотка телепортации не дали сказать ни «прощайте», ни «спасибо». А может, и хорошо. Демоны его знают, что мне стоило ответить… Вот уж не думала, что ко мне когда-то, пусть он и наверняка шутил, будет проявлять внимание сам демиург… Он же… Он же шутил, да?..

Вой Гормера потряс храм. Пронизанный магией голос отражался от стен, проникал в пробужденных метаморфов до костей. Это был крик боли. Гнева. Ярости. Дестабилизация усилилась, воздух глотать получалось с трудом. Даже привыкшим пришлось оторваться от своих занятий, чтобы замереть, пережить неприятные ощущения. Что-то было не так с их господином. И, соответственно, с ними. Вены нагрелись, их болезненно стянуло. Колдовство, от которого зависела раса, взбесилось больше обычного.

– Даллания! – взревел Гормер, когда смог взять контроль хотя бы над голосом. Больше сил отнимала сетка мира. Ему приходилось глушить происходящее, чтобы не дать сигнал хранителю миров. – Жива! Последняя жрица жива!

– Господин, но это невозможно… – проговорил один из метаморфов.

– КАК ТЫ СМЕЕШЬ?! – заорал он, выплескивая энергию боли. –