Поправив легкое голубое дневное платье в принятом в Солкате стиле ампир, я уверенно направилась к двери. Меня проводили к кабинету князя, просторному, светлому, солидно обставленному, с книжными стеллажами вдоль стен, внушительным столом, заваленном бумагами, с несколькими стульями, диваном и креслами для неформальных встреч. Помнится, это второй кабинет «отца», приватный, а официальный, гораздо больше и помпезнее, находится в правом крыле, там он ведет прием посетителей, проводит встречи и совещания с советниками. Там же и приемная есть, где работают секретари и помощники, здесь же у двери стоит охрана и все.

Помимо Дивита Фолкзана, сидевшего за столом, – утренний свет от окна за его спиной не дал подробно рассмотреть его лицо – у книжного шкафа стоял Себ Хорн, просматривая какой-то документ в руках.

И сейчас я невольно оценила еще один подарок фортуны – возможность считывать людские эмоции, при этом перестав быть магом смерти. Оба мужчины взглянули на меня с глубоким интересом и пристально изучали мой внешний вид. Я склонилась в положенном реверансе перед князем, затем вежливо кивнула Хорну, приветствуя его.

– Рад видеть тебя в добром здравии, – вполне искренне поздоровался князь, жестом предложив занять стул у его стола.

– Благодарю, эрэт, я вас тоже, – не менее искренне ответила я, улыбнувшись нечаянно обретенному отцу, и выполнила его, по сути, приказ – села, куда указал.

К столу подошел Себ Хорн, и мне пришлось смотреть на обоих собеседников, переводя взгляд с одного на другого. Но сначала все трое молчали, они словно заново знакомились со мной, новой личностью в старом теле, а я вежливо ожидала.

– Она изменилась, это заметят, – задумчиво выдал Хорн через минуту пристального внимания, еще и озабоченно хмурясь.

– Да, – спокойно согласился князь, откинувшись на спинку кресла. – Взгляд другой, выражение лица, даже двигается и держится иначе. И этот огонек света во тьме…

Бесстрастный княжеский тон меня не обманул. У Дивита сердце кровью обливалось, насколько ему было больно. Как отец чувствовал кровную связь, но отчетливо понимал, прекрасно видел, что перед ним не его дочь. А чужачка! Даже представлять не хотелось, каково ему: получить ножом в грудь от жены, узнать, что в заговоре против него участвовала и дочь, потом обрадоваться тому, что она все-таки одумалась, спасла ему жизнь, а потом узнать, что дочь предала и умерла, а спасла и жива – другая!

Не подумав, просто нечаянно вырвалось из глубины согретой светом души:

– Мне очень жаль, что так вышло…

Оба поняли меня без лишних пояснений. Себ обдал холодной злостью и неприятием, а вот князь, поморщившись, – отравленной предательством горечью.

– Великая Эйта слишком щедра к этим… – Сейчас, при князе, Хорн не посмел выплюнуть «тварям». – Магам смерти. Дар читать чужие чувства должен быть лишь у избранных.

– У вас? – насмешливо уточнила я, глядя на возмущенного Хорна.

– У Высших и только у них! – парировал Хорн, и я с ним была полностью согласна.

– Вы правы, – кивнула я, удивив мужчин. – Мне тоже крайне неприятно, что кому-то могут быть доступны мои чувства и эмоции. У каждого должно быть что-то исключительно личное и недоступное другим.

С минуту помолчав, князь сообщил о том, что я уже знала:

– Через три дня будет большое торжество, на котором мы обязаны продемонстрировать вменяемую и здоровую наследницу Солката. А также единство и сплоченность семьи повелителя. Чтобы унять все кривотолки и слухи, снизить напряжение в среде древних родов. Чтобы никто не усомнился: Фолкзаны были, есть и будут самым сильным и надежным родом во главе Солката! И никто не сможет нас низвергнуть!