– Подкину тебе ещё. На ночь хватит. Завтра утром приду.

– А где здесь туалет? – выдавила я, сгорая от смущения.

– Туалет?

Из-под кустистых бровей на меня непонимающе смотрели два глаза.

– Отхожее место. Для справления естественных надобностей.

– Что с тобой? – снова насупился мужчина. – Неужто не пришла в себя?

Я помотала головой, и тогда Михи указал на двери, где располагались сени. Иного названия для неотапливаемой комнатушки перед основной комнатой у меня не было.

– Там найдёшь.

Он встал из-за стола. Я лишь молилась, чтобы мужик оставил бутылку. Пьяницей не была, но умом понимала: если не глотну чего-нибудь крепкого, сдохну от страха или сойду с ума.

Как только громила вышел, кинулась к спасительной жидкости и хлебнула.

– Ох ты ж чёрт! – дико закашлялась.

Крепкая самогонка!

Живительный транквилизатор быстро попал в кровь, возвращая тепло и спокойствие. Пока Михи не вернулся, успела приложиться ещё. Жизнь стала налаживаться. Квест так квест! Пройду достойно.

Глаза слипались, меня разморило. Чуть ли не доползла до кровати и упала на неё. Слава градусу, было уже плевать и на постельное бельё, которого не имелось, и на запах кислятины. Я лишь мечтала проснуться в своей постели и забыть об этом кошмаре.

Слышала, как в комнатушку зашёл Михи. Пошурудил чем-то в печке, потом подошёл.

– Спи, спи, – произнёс ласково. – Завтра снова станешь здоровой.

– Угу… За квест и актёрское мастерство поставьте себе пятёрку, – пробормотала я. – А Эрику или кому там скажи… Выберусь… В луш-шем слушае – без хозяйства… станется. В худш-шем – в тюрьму упеку.

Язык заплетался, отказываясь ворочаться как надо. Тогда я закрыла глаза.

Утро пришло с криками петухов. Стылый воздух заставил меня сжаться в комочек, а потом – соскочить с убогой лежанки в попытке согреться. Печка, конечно, давно погасла. Михи не пришёл, хотя и обещал. Сбегала в сени, там же умылась: нашла медный таз и кувшин с холодной водой.

Вернувшись, зацепила взглядом деревянный сундук, стоящий в углу комнатушки. Подскочила к нему и с трудом откинула тяжёлую крышку. Обрадовалась: внутри нашлись женские вещи. Вытянула первый попавшийся тёплый халат и облачилась в него мехом наружу. Получилась этакая летняя шубка, подобная наряду ночной незнакомки. Уверена, та девчонка и есть потерянная Евкия, с которой Михи меня усердно путал.

Только собралась бежать подобру-поздорову, как в комнату ввалился Михи. При свете дня он выглядел ещё более громадным, чем ночью. Увидев меня, вскинул брови. Широкой ладонью схватился за бороду.

– Евкия… Как ты оделась?

– Меня зовут Ева!

Не собираясь сдаваться, я прямо посмотрела ему в глаза.

– Шубу снимай, Ева… – выдохнул он печально.

Я прищурилась.

– Зачем?

– Надо правильно одеться, а то люди засмеют.

Содрав с меня халат, он вывернул его мехом вниз.

– Надевай! – проследил и довольно хмыкнул: – Ну? Готова? Ехать пора.

– Куда?

– Как же? На рынок, в город. Лошадь стоит.

– В город?

Я даже обрадовалась. Всё, что нужно, – осмотреться. Мегаполис большой, находится рядом. Настроение стремительно поднялось, и я выскочила на воздух.

Во дворе стояла телега, запряжённая гнедой кобылой. Вся в инее, лошадь помахивала хвостом. Вокруг – на зелёной траве, на листьях деревьев – тонким слоем лежал снег. Июльские заморозки мне не понравились. Что-то было не так.

Я позволила усадить себя на телегу и молчала, пока мы не спустились с холма. Перед нами простиралась равнина с полями. На кочках в телеге позвякивали бутылки, наполненные молоком или кефиром, подскакивали горшки и странные плоды, похожие на красные тыквы.

– А город где? – спросила я, разочаровавшись увиденным.