Гораздо уместнее подумать о другом – а куда мы, собственно, летим? Причём летим с поразительной скоростью. Реки, леса и поля проплывали внизу с такой быстротой, будто мы на борту самолёта.

Молчала я долго и как подступиться к вопросу не знала. Но тут на помощь пришёл Псих, который крикнул:

– Эй, Марго!

Я, насколько могла, повернулась. Полог, созданный артефактами, позволял не только дышать, а даже говорить.

– Марго, раз уж нас всё равно везут, попроси его завернуть в Нагорье?

– Куда-куда? – переспросила я.

– Нагорье. Это самая большая ярмарка, с самыми хорошими ценами.

Желание покрутить пальцем у виска стало невыносимым. Но тут Псих выдал интересный аргумент:

– Избавимся от улик!

О, да. Пластинки, снятые с карумов, это засада. Если нас поймают, то по пластинам быстро определят куда мы перемещались и зачем. А ведь мы собирались хранить информацию в тайне, потому что… Да просто по голове за такое приключение не погладят!

Одного не понимаю – где был мой мозг, когда я всё-таки позволила парням себя уговорить?

– Нагорье всё равно по пути, – добавил Псих.

Я встрепенулась:

– Что значит «по пути»? Ты знаешь куда мы летим?

Лицо Храфса исказила этакая недобрая улыбка.

– Да есть кое-какие подозрения.

– Какие? – не пожелала проглотить столь странный ответ я.

Пауза, и он объяснил:

– Домой, Маргарита. Нас, с очень большой вероятностью, везут прямиком в Эстраол.

С чего он так решил я спрашивать уже не стала. Насчёт ярмарки тоже сомневалась, поэтому к грифону обратилась далеко не сразу – плюс, я не понимала как именно к нему обращаться и с чего начать.

В итоге, после долгих раздумий, я всё-таки прильнула к мощной шее и шепнула:

– Спасибо тебе. Ты нас очень выручил. Если бы не ты, нас бы сожрали. Как я могу тебя отблагодарить?

Мой голос звучал совсем тихо, однако меня услышали – грифон ответил столь же тихим и совершенно непонятным клёкотом.

– Не понимаю, – ответила я.

Он заклекотал опять.

Затем было несколько крутых виражей на распахнутых крыльях, но понятнее всё равно не стало.

– Прости, я не сильна в птичьих языках, – пришлось с грустью это признать.

Зато грифон не расстроился. Он рыбкой нырнул в мелкое облако, от чего на долгую минуту всё стало молочно-белым.

– Слушай, а можно я буду называть тебя Гришей? – едва облачный туман рассеялся, спросила я.

Вопрос был спонтанным. Просто странно обращаться к кому-то не зная имени, а слово «грифон» в моей голове как-то само трансформировалось в «Гришу».

Новый клёкот был ну таким. Не слишком воодушевлённым, но и не особо протестующим.

– Гриша, мои друзья просят… Мы могли бы совершить посадку в Нагорье? Это большая ярмарка. Не в курсе, знаешь ли ты где это, но… Вот Псих говорит, что это по пути.

Мифическое создание не прореагировало. Спустя какое-то время я пришла к выводу, что нам отказали. Однако, когда небо начало темнеть, а внизу показалось множество огней, похожих на разлитое по земле пятно, грифон заложил новый вираж и стал снижаться.

– Это Эстраол? – повернувшись к соратникам, громко крикнула я.

– Да какой Эстраол, – удивился моему топографическому кретинизму МикВой. – Там же река, видишь? А вон там дальше – пролив.

Река и пролив – в памяти что-то щёлкнуло, но смысла я не уловила.

Я зацепилась за другое, более актуальное предположение:

– Нагорье?

– Ага, – ответил МикВой.

Не сказать, что мысль о лежащих в заплечных мешках парней «уликах» жгла, но я улыбнулась. Вновь наклонилась к шее грифона и шепнула:

– Гриша, ты лучший!

– Клац! – ответил полуорёл-полулев. – Клац!