Когда камеристка закончила прическу, на полу лежало немало длинных золотых локонов, но короткие пряди волос, пышно обрамлявшие лицо Кимберли, заметно смягчили черты ее лица, как и завитки на висках. Немного пудры и румян изменили ее почти до неузнаваемости.

Лахлан тоже не узнал ее – по крайней мере с первого взгляда. Когда он вышел из своей комнаты, она как раз проходила мимо, и он вежливо и неопределенно поздоровался, решив, что у Сент-Джеймсов еще одна гостья. Она не остановилась, даже не показала виду, что заметила его, а продолжала плыть по коридору. Тут до него дошло, кто эта незнакомка, и он изумленно открыл рот.

Он редко чему-то удивлялся, но леди Кимберли все время удавалось его удивить. Ему хотелось схватить ее за руку и спросить, какого дьявола она добивается, так изменив свою внешность. Конечно, он этого не сделал. И поскорее закрыл рот, чтобы не сказать какую-нибудь нелепицу.

Она удивила его и тогда, когда он впервые увидел ее улыбку. С ямочками на щеках она оказалась по-настоящему хорошенькой. А что же будет теперь? Надо полагать, он увидит это сегодня вечером, но – увы – не знал, как на него подействует такое зрелище.

Больше всего его поражало, какое странное воздействие оказывает на него эта женщина.

С той ночи, когда она колотила в его дверь и ужасно его разозлила, он изо всех сил старался не обращать на нее внимания и сосредоточиться на своей Меган, но почему-то не мог. Мысли помимо воли все время возвращались к ней. Да еще этот поцелуй…

Он до сих пор не мог понять, почему так безумно захотел поцеловать ее, и от души жалел, что это сделал, потому что никак не мог забыть их поцелуй.

Его необыкновенно тронуло, как она приникла к нему, открыла навстречу губы, каким податливым стало ее нежное, стройное тело… Впервые у него не заболела шея от того, что пришлось нагибаться, – оказывается, целоваться с высокой женщиной очень удобно.

Сегодня Лахлан был намерен продолжить осаду Меган. Он будет танцевать с нею – она не откажет ему в танце на балу. Он сожмет ее в своих объятиях – и все станет возможным. Ему наверняка удастся убедить ее в том, что она несчастлива с этим скучным англичанином, за которого вышла замуж, и просто не хочет признаться, что совершила страшную ошибку. Но он укажет ей на это.

Да, надежды были большие, и они никак не были связаны с ехидным, хоть и хорошеньким мотыльком, только что вылетевшим из своего кокона.

– Какого черта? Ведь она только что танцевала с другим!

– Кто?

– Леди Кимберли.

Меган рассеянно кивнула, не показывая виду, что заинтересовалась этими словами. Она согласилась танцевать с Лахланом только потому, что он надоел ей приглашениями. Итак, он обращал внимание на Кимберли, когда шептал Меган на ушко льстивые речи и пышные комплименты… Ничто не могло бы доставить ей большего удовольствия.

Не то чтобы она не была уверена в его искренности – вернее, в том, что он сам считает, будто говорит искренне. За свою жизнь она выслушала столько всевозможных комплиментов, что они на нее особого впечатления не производили.

Что действительно поразило ее, так это удивительная перемена в Кимберли. Похоже, Лахлан тоже был под впечатлением. На всякий случай (вдруг он этого не заметил) Меган решила пояснить ему:

– Она действительно танцевала с кем-то другим, вы правы, но кавалеры начали разбивать их пару. Не очень благородно с их стороны, но молодые люди бывают так нетерпеливы, знаете ли.

– Ничего я не знаю, – проворчал Лахлан.

Меган про себя улыбнулась. Он говорит так, словно ревнует! Она не рассчитывала, что это произойдет так быстро.