— Трогай! — и наш розовый длинный корабль, словно глянцевый металлический фаллос на колёсах трогается с места, медленно покачивая своими сияющими боками, пока мы бултыхаемся в нём, как стайка говорливых неутомимых попугайчиков.

Мы снова чокаемся, шофёр врубает нам мою любимую Pink и опускает непроницаемое черное окошко между водительским сиденьем и пассажирским салоном.

— Чтобы твоя жизнь изменилась навсегда! — провозглашает Соня, размахивая фужером, и проливая часть содержимого на свой белоснежный корсет, весь в узорах пайеток на сосках и лобке, чтобы прикрыть, видимо, самое дорогое от нескромных взглядов.

— Пей, пей, пей! — снова орут во весь голос мои девчонки, и я, смутно вспоминая, что моя жизнь, действительно изменилась, послушно выпиваю свою долю добрых напутствий.

Крыша лимузина плавно разъезжается в стороны, и мы вчетвером высовываемся из неё, ловя разгорячённой кожей ночной сентябрьский воздух и махая проезжающим мимо авто. Вслед нам раздаётся возбуждённое гудение, а я с наслаждением дышу полной грудью, а вокруг меня колышутся гроздья воздушных шаров, готовые унести нас вместе с авто в звёздную высь.

В моей голове легко и совершенно пусто, и я вдруг отчётливо понимаю, что наконец-то чувствую себя абсолютно свободной, пожалуй, впервые за последние лет пять.

Мы снова плюхаемся на мягкие пружинистые сиденья, и Маша спрашивает нас:

— А помните, как мы собирались все вместе поехать после первого курса в путешествие по Европе? На машине?

— Ну да, помню, а как же не помнить, — поддакивает Саша.

— И что же, почему не поехали? — вопрошает Маша.

— Ну лично я уже устроилась тогда работать в журнал на лето, извините, не смогла, — раздражённо отвечает Саша. — А ты сама, почему не поехала?! Могли же ведь втроём собраться и без меня!

— Потому что Сонечка, кажется, встретила своего второго папочку, или даже дедушку? — язвительно замечает Маша.

— Ну да, встретила, — сокрушённо соглашается с обвинениями Соня. — Прекрасный замок в Горках-3, как сейчас помню… В английском стиле, — уже мечтательно проваливается она в свои воспоминания, — новый перспективный проект… — Ну а что, вы так и не собрались, а Виталий позвал меня на озеро Комо в Италию. Что мне, нужно было с вами всё лето в Москве сидеть, что ли?! И ждать, когда вы там наконец-то разродитесь?

— Действительно, зачем отказываться от такого искусного куни, — смеюсь уже я во весь голос, — помним, помним увлекательные рассказы о твоих множественных оргазмах! Такое точно нельзя было пропускать: утренний куннилингус в Италии, это же просто мечта! Кажется, по-другому у него не очень хорошо вставал, — припоминаю я с невинным видом, делая очередной глоток уже немного нагревшегося шампанского.

— Ну знаешь ли, у меня хотя бы была веская причина! — возмущается первый раз за всё время Сонечка. — А тебе же что помешало отправиться в путешествие нашей мечты? Ты у нас ни разу в жизни не работала, насколько я помню, отношений у тебя тоже до твоего Стасика ни с кем не было! Что, сидела дома под яблоньками? — такой раздражённой Соню я, пожалуй, никогда не видела.

Я начинаю вспоминать: действительно, я-то почему никуда не поехала со своими подругами? Сидела с родителями в нашем домике в Испании? Ходила на какие-то вечеринки и тусовки в столице? И не могу припомнить, чем же таким важным я сама занималась тем летом.

— Девочки, не ругайтесь, — пытается успокоить всех Маша. — Тем более сегодня у Полины праздник. Что было, то было, я тоже в то лето никуда не поехала с вами, потому что проходила практику в реабилитационном центре, — оправдывается она, и для меня её слова звучат как издёвка: все были в то лето заняты действительно чем-то важным, кроме меня! Соня — своим шустрым престарелым фавном с липким язычком, Саша – карьерой, а Маша, о, святая Маша, занималась благотворительностью и добрыми делами. Одна я просто шаталась по музеям и рассматривала старинные выцветшие фрески. Глупо и бесцельно…