Проснулась она от того, что во-первых, была не одна, а во вторых с ней происходило что то непонятное. Ее захлестнули ранее неведомые ощущения. Она даже застонала от неожиданности. Она шлепнула рукой по выключателю настенного бра, и перед ней предстала шикарная картина. Рубаха была задрана, шелковые трусики с нее сняли, ноги раздвинули так широко, что Ира покраснела в один момент, целиком. А между ног находилась голова Лазарева. Что и как он там делал между ног, она не знала, но это были те шикарные ощущения, от которых она и проснулась. Головой она понимала, что надо заорать, но она не хотела, чтобы то, что она сейчас ощущает, закончилось. Поэтому Ира оставила все как есть. То есть лежала перед чужим мужиком с раздвинутыми ногами, и старалась не закричать от восторга.

Сколько времени прошло, она не осознавала, но ей впервые в жизни хотелось, чтобы в нее засунули мужскую твердыню. Потому что ей казалось, что ей не хватает именно этого, для того чтобы завершить то, что она переживает в данный момент. В этот момент Лазарев поднял голову и посмотрел на нее. Она увидела его восторженные глаза. Яркие влажные губы и свой стыд. Господи, как она до такого докатилась? Ноги в стороны, все напоказ. Среди волос срамная щель, мокрая, яркая. И все это рассматривает посторонний мужчина! Так не только рассматривает, он там еще что-то делал, и ей было так хорошо, что она еле сдерживалась чтобы не застонать.

Пока Ира сгорала со стыда и размышляла над тем, что с ней происходит, Лазарев переместился от нижних губ к верхним, и она одновременно почувствовала, что его теплые губы обхватили ее губы, а вовнутрь вошло то, что она недавно рассматривала на операционном столе. А она как-то по наитию сделала ноги еще шире и открылась ему навстречу. Ей казалось, что надо делать именно так. Он старался попасть ей поглубже вовнутрь, а она старалась дать ему возможность дать то, что он хочет. Голова ее совсем отключилась, а тело, как умело стремилось навстречу удовольствиям, которые до сегодняшнего дня ей были неизвестны.

Когда все закончилось ее накрыл стыд. Неужели это она, мужняя жена, после длительного брака оказалась в постели с посторонним мужчиной, которому буквально на днях делала операцию? Как дальше жить? Как смотреть в глаза мужу? Она своими руками сломала свою жизнь! Правда она никогда в жизни не испытывала того, что испытала сегодня. Но стоит ли это удовольствие многолетнего семейного счастья? Ответа на этот вопрос у неё не было. Поэтому она лежала не двигаясь, и слезы текли по ее лицу. Она так провалилась в свое горе, что даже не заметила, как Лазарев встал, прикрыл ее одеялом, выключил свет и ушел.

Проснулась она утром, часов в пять, вспомнила о происшедшем, и пока все спят, побежала отмываться в душ. В коридоре на корточках сидел Лазарев. Она остановилась посреди коридора и встретилась взглядом с его глазами. И в этот момент она поняла, что хочет повторения того, что было этой ночью. Она еле сдерживала себя, чтобы не кинуться на шею стоящему напротив Антону Ивановичу, который сейчас больше походил на Антошку, который провинился на картошке. Пока Ира боролась с собой, Лазарев просто подошёл к ней, взял за руку и повел в душевую. Она шла с ним, как на заклание, потому что понимала, что она совсем не против того, что он с ней сейчас будет делать. И он сделал. На кушетке, которая стояла в процедурной. И она опять вела себя, как престарелая шлюха. Сначала она упиралась ногами в стену, а потом закинула их ему на плечи и выгибалась так, что партнер был вынужден ограничить ее движения. Взорвалась она неожиданно и ярко. И после взрыва силы покинули ее. Она просто обвисла на кушетке, забыв куда она шла двадцать минут назад.