– Саша?

Сонина ладонь касается моей щеки так неожиданно, что я не успеваю заблокировать реакции. Вздрагиваю и сдавленно стону.

Она пододвигается еще ближе.

– Что такое? Ты был ледяной, а сейчас очень горячий…

Перехватываю тонкое запястье, отвожу подальше от себя и… Одновременно с этим движением поворачиваюсь на бок. Практически сталкиваемся телами. И все – по венам чистое безумие течет.

Именно оно заставляет меня прохрипеть:

– Он целовал тебя?

Клянусь, повторить вопрос или привести какие-либо уточнения я уже не способен. Хорошо, что Соня понимает, о ком речь.

– Нет… Не целовал… – отрывисто выдыхает, опаляя мне подбородок до таких пределов, что я чувствую покалывание глубоко под кожей. Где-то у кости. Их тоже плавит и ломает. – Я не решилась. Для меня важно, как и с кем это произойдет. Я слишком долго мечтала…

Захлебываюсь эмоциями, которые заставляют мои глаза слезиться. Сонины тоже блестят. Благо мне похуй, что это такое… Нет, мне не похуй. Я ведь с трудом перевожу дыхание. Все мое огромное тело перебирает дрожь, которая токовыми импульсами задерживается в пальцах – на руках и на ногах. Но как бы я ни хотел прикоснуться к Богдановой, я не могу этого сделать. Достаточно того, что я лежу, блядь, в ее кровати.

«Опомнись, баран…» – взываю сам к себе.

Но я ведь давно утратил лидерство в этом бою.

Сам своим ушам не верю, но выдаю следующий вопрос:

– Ты еще мечтаешь, чтобы тебя целовал я?

От всех своих чувств подыхаю. Но не могу не спросить об этом после того, как Соня пресекла мои жалкие попытки. Все ли дело только в том, что она посчитала меня слишком пьяным? Если есть еще какая-то причина… Мне точно не выплыть.

– Да… Мечтаю… – признается она.

И я с шумом тяну убийственную смесь кислорода с ее запахом.

Долгих тридцать секунд, счет которым я мысленно веду, пытаюсь с собой бороться. И по итогу сдаюсь. Отпускаю запястье, на котором наверняка оставил синяки, и скольжу рукой Соне за спину. Стискивая челюсти, придвигаюсь вплотную. Ощутив мой стояк, она, конечно же, вздрагивает. И все же… Блядь, спасибо тому Богу, который сегодня раскидывает для меня благодать! Богданова не отталкивает. Напротив, прижимается и даже касается губами моего плеча. Там и замирает.

Это настолько странно, что у меня взрывается мозг. Но я решаю, что должен перетерпеть.

Ловим дрожь друг друга. И ей, и мне долго не удается расслабиться. И все же это происходит. Тело, продолжая гудеть, наливается приятным теплом и тяжестью. Я устало прикрываю глаза. Чрезвычайно много всего сегодня в себе разрушил. Однако, погружаясь во тьму сна, разрешаю случиться еще одному перелому – позволяю нежности обуять себя. Не знаю, откуда берется это дикое словосочетание. Просто именно это я ощущаю.

Возможно, потому что действительно слишком пьян… Утром узнаем.

17. 17

Я – не твоя собственность!

© Соня Богданова

Сонечка Солнышко: Саша, привет! Спасибо большое, конечно… Но объясни мне, пожалуйста, что ты вытворяешь? Решил завалить меня подарками? С какой целью?

Глядя на экран, внимательно перечитываю отправленное сообщение. Вроде все правильно и достаточно сдержанно сформулировала. Хотя нервничаю, конечно. Дрожь молниями прошибает. Мышцы стремительно теряют силу и твердость. Бегущая по венам кровь резко сгущается и превращается в ядреный алкогольный коктейль.

Ох, знал бы Саша, на каких скоростях работает мое сердце, стоит мне лишь подумать о нем!

В который раз неосознанно подношу руку ко рту. Подушечками пальцев слегка похлопываю по пылающим губам. С той ночи практически постоянно ощущаю в них то зуд, то жгучее покалывание, словно Георгиев меня чем-то физически инфицировал.