Эгин дошел до конца широкого коридора с вечно запертыми дверьми (что находится за ними, ему было даже страшно помыслить) и ступил в клеть подъемника.

Эгин достал ключ, за утерю которого ему грозила смертная казнь, открыл дверку, под которой покоилась полированная металлическая пластина, и вывел на ней пальцем свое имя.

Мелодично звякнули колокольцы, и неспешное вознесение Эгина началось. Эгин не знал, как работает подъемник и в особенности как эта проклятая машина по его имени, начертанном на обычной с виду железяке, распознает необходимый этаж. Но раз уж так происходит – значит, это возможно. В конце концов, подумаешь, дела большие – Измененное железо!

Подъемник прополз мимо коридоров чужих ярусов, завешенных черными портьерами или перекрытых дверями разной толщины и надежности. Сходить здесь Эгину строжайше воспрещалось. Да он и не хотел. Не собирался. Даже помыслить об этом не мог.

Плечо болело невыносимо. Тело Эгина рвалось в не очень-то добрые, но целительные руки Знахаря. Но к Знахарю не попасть, не отчитавшись предварительно перед Норо и не получив от него соответствующего разового пропуска…

– Рах-саванн Эгин прибыл из отпуска в ваше распоряжение, аррум! – по возможности браво отрапортовал Эгин.

– Рад видеть тебя, рах-саванн, – улыбнулся Норо. – Но похоже, отпуск не пошел тебе на пользу. Ты очень, очень бледен.

От внимания Эгина не ускользнул свежий ледок, притаившийся в глубине черных глаз Норо. Но ему оставалось лишь игнорировать настроение своего начальника. Эгин пустился с места в карьер.

– Да, аррум. Отпуск не пошел мне на пользу. И в свете этого я имею к вам дело безотлагательной срочности.

Зная, что этого все равно не избежать, Эгин начал расстегивать рубаху, продолжая говорить:

– Вчера, возвращаясь с дружеской вечеринки у Иланафа, я встретил девушку, которая отрекомендовалась как Овель исс Тамай и попросила сопроводить ее к Северным Воротам. Трое, о которых мне известно, что они являются наемниками Хорта окс Тамая, совершили на нас нападение посредством клинков и псов. В результате под угрозой смертельной опасности я был вынужден вскрыть и продемонстрировать Внутреннюю Секиру, поскольку Внешнюю я, согласно предписаниям, оставил дома как находящийся в отпуске. После чего Овель исс Тамай осталась у меня ночевать. Проснувшись сегодня утром, я обнаружил, что Овель исс Тамай исчезла. Своих слуг я нашел мертвыми. Они были убиты при помощи отравленных игл, выпущенных из духовой трубки. Вкратце все.

Эгин снял рубаху, развязал повязку и продемонстрировал Норо рану с пунцово-желтыми гноящимися краями.

– Можешь одеваться, – махнул рукой Норо. – А теперь сядь и расскажи все не вкратце.

– …И ты, конечно же, вступил с ней в любовную связь? – таков был первый вопрос Норо после того, как Эгин очень обстоятельно и в целом правдиво поведал свою историю, изнывая от боли в плече, где, казалось, неведомые колдовские уста раздували пригоршню раскаленных углей.

– Не вступил, аррум, – отрицательно мотнул головой Эгин.

В этом вопросе он решил стоять на своем до конца. Если потребуется – до самого конца. Потому что мужчина, соблазнивший (или соблазненный – какая разница?) незамужнюю племянницу Хорта окс Тамая, становился костью в горле слишком могущественным людям, чтобы рассчитывать на сохранность своей бесценной жизни.

– Значит, не вступил, – задумчиво повторил Норо.

Он поднялся со своего жесткого кресла с высокой спинкой и подошел к окну, выходящему в один из внутренних дворов-колодцев Свода. Эгин был вынужден вскочить на ноги вслед за своим начальником.

– Ты вообще понимаешь, рах-саванн, в какое говно ты вляпался вчерашним вечером? – Голос Норо шелестел, как отжившие листья, которые ветер лениво ворочает в затхлой подворотне. – Ты понимаешь, кто такой Хорт окс Тамай? Ты знаешь, каким влиянием на Сиятельного князя он обладает?