Детство

Моё детство прошло в спартанских условиях. Были тяжёлые времена, и я помню один из немногих ужасных моментов детства – голод. Денег не было даже на хлеб, и от слабости я не мог даже ходить, пока не приходила бабушка. Я очень любил бабушку. Она была невероятно доброй, честной и человечной. Наверное, именно эти качества я усвоил больше, чем всё остальное. Честность во всём для меня всегда была главным в жизни, как некий камень, который нельзя сдвигать, иначе всё просто рухнет.

В те далёкие времена моим единственным развлечением (не считая футбола) были книги, которыми я зачитывался, приходя домой после школы. Дитя девяностых, я жил в одном из самых неблагоприятных районов Уфы, где пацаны ходили стенка на стенку после школы, где ещё играли в футбол без футбольных полей. Я любил футбол, любил Бекхэма и хотел стать как он. Я считаю, что мне повезло с ростом и комплекцией: я был высоким, худощавым, с длинными ногами, отчего бегал быстро и забивал больше остальных. В четырнадцать лет я практически попал в молодёжку, но из-за своей застенчивости и закрытости просто не смог сыграться с новой командой. В детстве я всегда очень долго знакомился, я не мог просто прийти в новый коллектив и начать общаться, я бы сказал, я просто молчал долгое время, пока не узнавал каждого человека как личность, и только после этого мог строить диалоги или стать другом. Я всегда был суперспокойным парнем, даже в минуты опасности я не придавал ей большого значения: почему-то я всегда был уверен, что со мной ничего не случится.

В школе я был довольно скромным, а настоящие друзья у меня были только во дворе. По-настоящему открытым я стал к одиннадцатому классу. Тогда я действительно стал болтуном и уверенным в себе и своих поступках парнем. Именно тогда я стал писать стихи для целого класса, да что там стихи – это были поэмы, над которыми все смеялись. Они были стёбными. Какое окружение, такой и контент! Однако дома я писал для себя нечто достойное и показывал бабушке. Она зачитывалась ими и рассказывала всем о моём таланте. Примерно тогда я первый раз прочитал Шекспира и попробовал себя в качестве драматурга, написав свою первую пьесу. Проба пера, так сказать. Получилось неплохо.

Учился я хорошо, но у меня был один недостаток, который я от всех скрывал, – слабое зрение. Так как носить очки – это значит заклеймить себя очкариком, а на линзы тогда денег не было, я предпочёл оставить всё как есть. Однако я проявил находчивость и нашёл довольно эффективный способ, как увидеть написанное на доске, когда всё на ней размыто. Я просто запоминал всё, что там было написано, проходя мимо. Это не всегда работало, и часто я получал тройки просто из-за мутного, размазанного изображения текстов. Но были в этом свои плюсы: я развил память и играл в шахматы с закрытыми глазами, чтобы усложнить себе задачу, и почти всегда побеждал друзей.

Думаю, я с детства витал в облаках. Я всегда мечтал о космических путешествиях, о том, что встречу принцессу с далёких звёзд и мы спасём Галактику вместе или погибнем. И самым главным в этих фантазиях была любовь, а не спасение мира. Образ девушки, которая откроет моё сердце, и я полюблю её, как никого не любил. Я ещё не знал, каким будет этот образ, и до сих пор не понимаю, как это работает. Где заложено то сочетание общего образа другого человека: черт лица, поведения, голоса, мимики, смеха и всего-всего, что только может быть на свете, ведь это другой человек, это не ты, но он становится важнее тебя самого, твоего собственного «я». Скорее всего, на генетическом уровне с рождения ты просто видишь человека, срабатывает некий ключ, который поворачивает кодовую часть цилиндрового замка и сдвигает засов в двери к твоему сердцу и разуму одновременно. И эта самая дверь была открыта девушкой, о которой и повествует эта книга.