– Это у меня двоится в глазах или вас, действительно, двое? – игриво спросил младший сержант.

– Когда у вас будет двоится в глазах, нас будет четверо, – съязвила Жива.

– А куда это вы, девушки, собрались? – сдерживая улыбку, поинтересовался старший сержант.

– На Девичник, – честно призналась Майя.

– А, может, всё-таки на шабаш? – лукаво подмигнул им старший сержант, не привыкший по службе к честным признаниям.

– Ага, – рассмеялась Жива. – Что-то грустно стало на душе, захотелось слетать на Лысую.

– А почему не на мётлах? – поддержал игру младший.

– Мётлы сломались – приходится пешочком, – с улыбкой объяснила Жива.

Старший сержант широко улыбнулся ей в ответ:

– Ну, тогда поворачивайте назад, мы пропускаем только с мётлами.

– А без них что, нельзя? – спросила Майя.

– Нельзя, – сбросил старший улыбку с лица, – нечего вам там сегодня делать.

– Мы только прогуляемся, – заканючила Майя.

– Погуляйте где-нибудь в другом месте.

– Я не поняла, – возмутилась Жива, – с каких это пор ведьм перестали пускать на Лысую?

Младший сержант усмехнулся:

– Чего-то вы совсем на них не похожи.

Жива тут же надвинула копну волос себе на правый глаз.

– А так?

– Так вроде похоже, – начал сомневаться младший. – Но всё равно, красавицы, вам там делать нечего. Сегодня вход на гору запрещён.

– Но вы же пропустили вон того? – кивнула Жива на ушедшего далеко вперёд чернобородого.

Старший неумолимо покачал головой:

– Тому можно, а вам туда нельзя.

– Ну почему? – недоумевала Майя.

– Там сегодня сборище всяких маньяков, – объяснил младший.

– Так чего ж вы здесь стоите? – рассердилась Жива на бойцов «Барса». – Идите и ловите их.

– Для этого есть «Беркут», – пояснил старший. – А мы стоим здесь, чтобы не пропускать на территорию потенциальных жертв.

– И вообще, сюда вам лучше не соваться, – добавил другой «барс». – Здесь девушки всё время пропадают, причём бесследно.

– Так что идите отсюда подобру-поздорову, – заключил старший сержант.

Двоюродные сёстры с явным неудовольствием отошли в сторонку. Одна из них шепнула на ухо другой:

– Я же говорила, пошли другой дорогой.

– Ну кто же знал? Меня всегда здесь раньше пропускали.

– Идём скорей отсюда, – предложила Майя и передёрнула плечами, – а то мне как-то здесь не по себе.

– Ладно, идём, – согласилась Жива.

Взявшись за руки, кузины поспешили вниз той же дорогой, которой и пришли. Жива ничуть не расстроилась от того, что «барсы» не пустили их на Гору. Ведь она знала наверх такие тропки, которые никому не были ведомы, даже милиции.

– А ты что, испугалась этих маньяков? Не бойся, – успокоила кузину Жива. – Чего боишься, то и получишь. Страх имеет свойство материализоваться. Маньяки обычно ходят поодиночке, а нас двое. Как-нибудь прорвёмся.

Майя широко раскрыла глаза:

– Неужели ты их не боишься?

– Это они меня должны бояться, – заверила её Жива. – Помнишь, я рассказывала тебе, что стало с теми придурками в прошлом году?

– Ещё бы! – хихикнула Майя.

Жива её поддержала, и они так звонко обе засмеялись, что это стало слышно даже на посту. Неожиданно из переговорного устройства на груди старшего сержанта сквозь трескотню помех по громкой связи донеслось:

– Тут ещё одно… Из Павловки сегодня псих сбежал… Кадош Георгий… 44 года… отличительная примета – чёрная борода и длинные волосы, стянутые сзади на резинку… воображает из себя Великого инквизитора… по оперативным данным… якобы собирался к вам сегодня на Лысую.

Кадош Георгий Викторович, бывший священнослужитель, имея чин дьякона и имя отца Егория, данное ему в честь святого Георгия Победоносца, был исключён из духовного ведомства за то, что в душевном помрачении дерзнул совершить богослужение вне Свято-Ильинской церкви