– А что мне им пророчить-то?

Архивариус прошёлся взад-вперёд, почесал бороду и ответил:

– Приятственное пророчь, ни к чему зря люд и нелюд волновать. Челяди поведай об урожае знатном, змиям о дожде скором, оборотням о полнолунии особо полном, эльфам о капусте сочной и моркови сладкой, здравствуй Ивеллиос.

Я обернулась. На меня в упор смотрел тот самый эльф в серых лакированных сапожках, чей зад так приглянулся Ссешагешу.

– Не люблю ни капусту, ни морковь, – фыркнул он. – Приветствую, архивариус Звестрадамус. Смотрю я: кристалл накалился.

Невежа. Мог бы и со мной поздороваться. И какой ещё кристалл накалился?

– Не слышно раз всякий подкрадывается, – шёпотом буркнул архивариус, – надеть на шею колокольчик бы не мешало ему.

Ивеллиос прошёл к посоху с оранжевым кристаллом, взял его и грациозно повертел в руках.

– Пора зажечь световые шары, – произнёс он и двинулся вниз вместе с посохом.

– Что? – спросила я Звестрадамуса.

– Энергия магическая, что стенами поглощается в кристалл и поступает. Сперва светом кристалл синим мерцает, но от энергии той краснеть начинает, перегревается. Опасно то. Так расходуем с пользой энергию мы эту, шары заряжаем, что путь во тьме освещают.

Ого, так эти волшебные светильнички от лишней энергии учеников, значит, светятся. Экономно. Я хмыкнула и села за работу.

Так, драконы. Сегодняшний день принесёт вам море позитива…

После работы у архивариуса я почувствовала усталость, как в конце рабочего дня у дяди Жоры. Да и делать мне пришлось почти тоже самое, благо не для двенадцати знаков, а только для шести видов разумных существ.

На выходе из здания меня поджидали Жучка, Драгир и Петя, коим я очень обрадовалась. Погладила собаку и подошла к друзьям.

– У Ссешагеша открылся талант, он там, на площадке перед главным корпусом, идём, посмотришь, – радостно сообщил молодой дракон.

– Поверь, на это стоит взглянуть, – как-то ехидно поддержал Драгира Петя.

На площадке перед главным зданием толпилось около полусотни людей, вернее, разумных, вокруг… летающего Ссешагеша. Мы протиснулись поближе и нас обдало струёй воздуха как от мощного вентилятора. О да, Ссешагеш научился магии! Подняв в воздух треть хвоста он быстро-быстро им вращал навроде пропеллера, издаваемый при этом шум был как от парящего квадрокоптера, а сам человек змей, воспарив от земли на добрый метр, летел. Глаза у него при этом были выпучены от страха, полёт, верно, был для нага в новинку, и он боялся свалится. Я с трудом проглотила смешок.

– Ого, да ты теперь сможешь перелетал трудно проползаемые ямки и лужицы! – Выкрикнул кто-то из толпы, вызвав дружный взрыв хохота.

– Я могу летать! Могу летать! – Неровно дыша присвистнул Ссешагеш. Вид у него по-прежнему был перепуганный.

– Давай на бис! – выкрикнул стоящий ближе всех коренастый оборотень.

Наг, принявший издевательство за чистосердечный восторг, уступил просьбе. Резко подняв вверх половину хвоста, он начал им быстро-быстро вращать. Звук взлетающего квадрокоптера, струи разгоняемого ветра и Ссешагеш с выпученными глазами снова полетел, очень низенько, конечно, но всё-таки – полетел!

Мы с Драгиром захлопали в ладоши, остальные смотрящие нас поддержали. Под бурные овации наг и приземлился. Поняв, что представление окончено толпа начала расходиться.

И тут мой взгляд зацепился за валяющийся на земле коричнево-красный шарфик, я перевела взгляд на кончик хвоста змея и тут же отвернулась. Хвост у него заканчивался тем же, что и хвосты у земных мужчин, те самые, что висят спереди. И он ткал мне в лицо эту пакость! Гадёныш во всех смыслах и нюансах!