– Хм! Так я сужу по тому, что ты мне сам рассказал!

– Понимаешь, то, что она делала, нисколько не оскверняло её, а наоборот, вызывало ещё большую нежность и даже, где-то, жалость! Бывает человек, вроде, ничего плохого не сделал, по крайней мере не знаешь об этом, а душа к нему вообще не лежит. А здесь.... Да, собственно, чего плохого в том, что она делала? От этого никто не пострадал, а скорее – наоборот, все получили радость. Она занималась сексом невинно! Понимаешь?! Я не знаю, как это может быть, но во всем её естестве сквозила чистота и невинность! Когда Света не позволила ей заняться со мной сексом, мне было её так жалко! Она так хотела…

– Кстати, ты не узнал, почему не позволила?

– Из принципиальных соображений. Я потом пару раз ещё встречался со Светой, она заезжала, когда матери не было дома, тогда она мне и рассказала, чья это была затея – соблазнить меня, и почему Юлю ко мне не подпустила. Ведь мама просила об этом именно её – Свету, Юля в данном контексте была неуместна. А ещё, Света опасалась, что возьми я Юлю и ей со мной понравится ( с её-то либидо) она мне потом проходу давать не будет и не известно, во что это всё могло вылиться. А так Света держала дочку в домашних рамках. Ведь в те времена с мальчиками-то блудить было позором, а с девочками – вообще неслыханно, потому Юля довольствовалась ласками Светы.

– А эта Света не рассказала тебе, как так получилось, что она с дочкой начала этим заниматься?

– Нет. Я спрашивал, но она не ответила. Насколько я сам понял это было как-то связано со смертью Светиного мужа – дяди Димы…

Иван немного помолчал, словно вспоминая что-то.

– …Света, как и её дочь, обе были очень темпераментными женщинами и на секс их уговаривать бы не пришлось....

Он снова задумался.

– Так если ты так влюбился в Юлю, почему не стал с ней потом встречаться? Ведь вы с ней были в очень близких отношениях.

– Она не захотела. Не спрашивай почему, я не знаю. У меня, по крайней мере, сложилось впечатление, что она, то ли от страха привязаться ко мне, то ли из принципа, на зло Свете, что та не позволила её мною воспользоваться, отказалась. А может ей вообще отношения не нужны были, а только секс.

– Тебе не кажется, что у неё немного не в порядке с головой было? Вот мне, судя по твоему рассказу, как она вела себя на кухне, так показалось.

– Не знаю. Думаю нет, – ответил Иван. – Просто она, скорее всего, была возбуждена, а возбужденная женщина чего только не отчебучит…

– Хорошо, Юля тебе отказала. Но почему со Светой-то ты потом только два раза встретился, тем более, твоя мать была в курсе ваших отношений? Тоже из принципа? – недоумевал я.

– Да нет, не из принципа. Она умерла, – спокойно сказал Иван. – Скоропостижно скончалась.

– Да ну! И какова же причина?

– Мама сказала, что от остановки сердца… Она потом так много плакала, словно это её сестра была…

Лицо друга сделалось серьёзным. Воспоминание о материнском горе давалось ему не легко.

Я попытался отвлечь его от мыслей о матери, продолжив свои расспросы:

– От чего сердце остановилось, не знаешь?

– Нет. Тогда я не вдавался в подробности.

– Что значит: ”Тогда”? Сейчас что ли вдаёшься?

– Ага, – спокойно ответил Иван.

Я в недоумении приподнял брови глядя ему в глаза. Иван усмехнулся и притянув к себе пустую чашечку из под чая, повертел её в руках, постукивая донышком о блюдце.

– Я же тебе говорил, что не просто так познакомился с Лерой.

Я продолжал вопросительно глядеть на друга, и он продолжал:

– Она почти как две капли воды похожа на Юлю! Представляешь?!

– Да ладно! – с недоверием протянул я.

– Ага! Хочешь знать, как выглядела тогда Юля? Посмотри на Леру.