– Чепуха?! Это были мои последние деньги! И как теперь без мобильника? Мы ж в двадцать первом веке живём! А вдруг мне по поводу работы позвонят? А эта стерва из ЖЭКа меня выгнала! Говорит, мала я ещё, чтобы на такую серьёзную должность! Уборщица – это серьёзная должность, представляете?! – поток жалких, слёзных речей несомненно продлился бы, если бы мой рот не заткнули поцелуем.

Самым настоящим поцелуем! С языком и горячим дыханием. Влажный, волнующий, страстный поцелуй. А губы его мягкие, приятные, но требовательные и сминают мои жёстко, подавляюще. Так, словно я собственность этого мужчины и никак иначе.

На мгновение замерла от неожиданности (хотя мгновение это длилось около минуты и что самое страшное, я отвечала на его поцелуй), а потом, когда сигнал об опасности всё-таки дошёл в мозг, отшатнулась и залепила ему пощёчину. Чисто на автомате, хотя чего там… Заслужил.

– Я же тебя предупреждал, – он тяжело дышал, по щеке расползался красный отпечаток моей ладони, но улыбался и, кажется, был очень даже доволен. – Ещё раз «выкнешь», поцелую.

Сумасшедший. Больной!

Но как целует… Меня в жизни так никто не целовал. Куда там Вадику с его слюнявыми лобызаниями.

– Знаете что! Не подходите ко мне больше! – схватилась за ручку двери, но он своей огромной пятернёй снова её закрыл.

– Не могу, Цветок. Ты с ума меня свела, – дышит в затылок, еле ощутимо касается губами. – Не прогоняй. Видишь, как пёс бездомный за тобой волочусь… Всякое самоуважение потерял.

От такого откровения по спине пробежали мурашки и стало жарко. Не то, чтобы я перестала на него злиться, но что-то странное он вызвал своим признанием. Это, конечно, не признание в любви, но всё же приятно. И будоражит. И сердце так стучит… Никто и никогда таких слов мне не говорил. А всегда было интересно, что чувствуют героини мелодрам, когда за ними так ухаживают. Непередаваемое ощущение…

– Я… Мне домой надо, – ошалело дёргаю ручку, ещё немного и оторву. А он не отпускает.

– «Выкни» мне ещё разок, – шепчет тихо, обжигая ухо своим дыханием, а я уверена – это голос самого Змея-искусителя. Теперь понимаю, почему Ева не смогла устоять.

– Давайте лучше чаю попьём…

ГЛАВА 6

– Не надо, пожалуйста… – упёрлась ладонями в мою грудь, отворачиваясь и брыкаясь.

– Ты сама «выкаешь», а потом ерепенишься, – слегка прикусил её за нижнюю губу, чуть оттянул.

– Хватит! – зло рыкнула, а я отступился.

И правда, завёлся что-то. А в штанах стояк. Замечательно. Кто там не хотел её?

– Если ты продолжишь в этом же духе, я просто больше не пущу тебя в дом! – в полутьме коридора лишь глаза её огромные блестят.

– Ну ладно-ладно. Извини. Больно губки у тебя сладкие, не удержался, – руку к её лицу протянул, отшатнулась.

Напугал всё-таки. Твою же мать.

Всегда был рассудительным, спокойным и до тошноты дисциплинированным. Но почему я рядом с ней теряю разум? Как будто совершенно другим человеком становлюсь. Психом каким-то.

Как заплаканную её у подъезда увидел, так планка и запала. Смотрит так ещё жалобно, причитает чего-то, а мне кажется, что холодно ей, обнять и согреть хочется. Краем уха слушаю, но не могу взгляда от губ дрожащих отвести.

Так… О чём это я? Надо бы в себя прийти чуток, а то так и до маразма недалеко.

– Ну пойдём, ты чай там предлагала, нет? Заодно обсудим твою ситуацию.

Наблюдаю за ней, как аккуратно разливает чай по чашкам, раскладывает по тарелкам торт и смущённо на меня искоса поглядывает. Забавная. Прехорошенькая. Домашняя девочка. И веснушки у неё классные, так и пахнет от этой девочки весной. И жить хочется, глядя на неё.

– Ну давай, лялька. Рассказывай, – принял из её рук чашку, не упустил возможности коснуться тонких пальчиков.