Иньяцио выходит из кареты, подает Джованне руку, сжимает ее ладонь в своей крепко, почти до боли.

И тогда она понимает.

Иньяцио готов идти в бой.

Джованна следует за фрейлинами королевы, Иньяцио проводят в обитый красной парчой кабинет, предоставленный государю для частных приемов. А вот и сам король Умберто: сутуловат, волосы на висках поседели, внушительные усы закрывают весь рот. Энергичные жесты, крупные руки и взгляд человека, привыкшего понимать все без слов.

– Прошу, – говорит он Иньяцио, указывая на кресло.

Иньяцио садится только после того, как садится король. Государь берет из коробки, протянутой адъютантом, сигару, потом предлагает гостю, закуривает и глубоко затягивается. Он изучает Иньяцио, словно пытаясь сопоставить сидящего перед ним человека с представлением о нем.

– Итак, – говорит он наконец, – я вас внимательно слушаю.

Иньяцио рассматривает свои руки, как бы подыскивая слова для речи, которую он, конечно же, приготовил заранее.

– Прежде всего хочу поблагодарить ваше величество за оказанную мне честь. Полагаю, что вы поймете, почему мы с женой не участвовали в торжествах по случаю вашего прибытия в Палермо.

Лицо Умберто освещает подобие улыбки. Взгляд скользит по черному галстуку Иньяцио.

– Я знаю, вы потеряли сына. Очень вам сочувствую.

– Спасибо, ваше величество.

Умберто кивает в ответ.

Иньяцио кладет на колени сцепленные руки.

– Я хочу обратиться к вам как гражданин, как владелец одной из крупнейших итальянских судоходных компаний и…

– Одной из? Крупнейшей. Не стоит скромничать, – нетерпеливо перебивает его король.

Иньяцио и бровью не ведет. Он знает, что король очень прямолинеен, если не сказать груб. Результат военной муштры, в которой он рос с самого детства.

– Благодарю вас, это весьма лестно для меня, – Иньяцио кладет сигару в пепельницу. – Значит, вы понимаете, почему именно я должен рассказать вам о бедственном положении, в котором оказался итальянский флот.

– Над этим вопросом работает парламентская комиссия. Меня информируют о сложившейся ситуации.

– Простите, ваше величество, но, возможно, вас плохо информируют, поскольку правительство не предпринимает в этом направлении никаких действенных шагов.

– Снижайте цены на фрахт. – Король раздраженно ерзает в кресле. Пепел от сигары падает на пол. – Мне постоянно жалуются на то, что государство или заходит слишком далеко, или делает все неправильно. И у всех есть идеи, как сделать лучше! Ну так попробуйте, посмотрим, что из этого выйдет!

Иньяцио выдерживает небольшую паузу.

– Ваше величество, проблема не в том, кто и что делает, а в политике государства в целом, – говорит он спокойно, тихим голосом. – Десятки мелких судовладельцев едва выживают. Если не защитить итальянский флот от конкуренции французов и австрийцев, мы не только загубим свою торговлю, но попадем в полную зависимость от иностранных морских держав.

Он ненадолго замолкает, дает государю время осознать услышанное.

– Безусловно, это напрямую затронет меня и мою компанию, но не только: экономика Сицилии в целом окажется под угрозой. Компании Севера могут перевозить товары по железной дороге, но у тех, кто работает здесь, на Сицилии, нет другого пути, кроме морского.

– А вы хотите поправить положение Сицилии с помощью своих кораблей и тоннар. – Король явно настроен скептически. – Ваши тарифы высоки до неприличия. Если компании предпочитают перевозить товары по железной дороге, значит, на это есть причины, не так ли? – Умберто откладывает сигару, звонит в колокольчик и просит адъютанта подать ликер.

Иньяцио, подавив внезапную вспышку гнева, переводит разговор в другое русло: