– И что случилось потом?
Малыш вынимает изо рта лакричную палочку. Лицо его становится серьезным.
– Она заплакала. А потом привела меня сюда, чтобы поговорить с отцом.
Иньяцио замер. Перо на секунду замерло в воздухе, прежде чем снова опуститься в чернильницу.
Джузеппина не из тех, кто легко плачет.
Иньяцио прислушивается к происходящему в лавке. Слышит, как Паоло прощается с покупателем. Слышит голос невестки. Он делает племяннику знак, чтобы тот сидел тихо. Встает у дверей, оставаясь незамеченным.
– Ну, что стряслось? – говорит Паоло.
Джузеппина достает конверт. Протягивает мужу.
– Это от Маттии. Она в отчаянии, просит нас помочь ее мужу. Он на Сицилии, заболел и остался совсем один. А мы здесь, в Палермо…
В лавке воцаряется тишина.
Рука Джузеппины повисла в воздухе, Паоло не сразу берет письмо.
Рвет его на мелкие кусочки.
– Ты даже не прочел его! – с отчаянием восклицает Джузеппина. – Это же твоя сестра!
– Была моя сестра, – Паоло отворачивается от жены. – Она приняла сторону негодяя, за которого вышла замуж.
Джузеппина всплеснула руками.
– Вышла замуж? У нее не было выбора! Ей было четырнадцать, и твой отец заставил ее выйти замуж, чтобы одним ртом стало меньше. У женщины нет выбора, когда она выходит замуж. Разве могла я протестовать, когда ты притащил меня сюда?
Такого обвинения Паоло не ожидал.
– Опять ты за свое! Мы стали жить лучше, или ты слепая, если не замечаешь этого? Ты хотела остаться в Баньяре, гнуть спину в поле? Здесь у нас появились деньги. Разве ты не видишь? Откуда взялись наряды, новый комод, который я для тебя заказал?
– Как же! А живем по-прежнему в хлеву. Разве это дом…
– И дом у нас скоро будет новый!
– Когда? Когда это будет? Когда я перестану чувствовать себя служанкой в своем доме?
– Выбирай выражения, или, клянусь перед Богом, ты у меня получишь!
Джузеппина уперла в бока кулаки.
– Маттия не имеет отношения к вашей с Паоло Барбаро ссоре, и нравится тебе это или нет, но он – твой зять. Вы работали вместе, делили хлеб и соль… а теперь? Проклятье! Почему вы не можете простить друг друга? Твоя сестра…
Паоло смотрит на Джузеппину испепеляющим взглядом. Его поза, жесты, лицо – во всем чувствуется горечь нанесенной ему обиды. Он непреклонен. Даже Иньяцио это чувствует.
– Он сам виноват. Он предал меня, и нет ему больше доверия. Знаешь, чего ему надо? Денег. Моих денег, тех, что я зарабатываю, горбатясь в лавке, а он хотел бы ими распоряжаться. На этих деньгах мои пот и кровь, мои и брата. Ты забыла, как он поступил с нами? – Голос у Паоло злобный, с каждой фразой звучит все более угрожающе. – Это он посеял раздор! Он всем раструбил, что мы не считаемся с ним. Я должен считаться с ним? Я не вылезаю из лавки, чтобы она стала тем, чем стала!
Теперь испугалась Джузеппина. Она отступает на несколько шагов.
– Но твоя сестра…
– Как ты смеешь приносить мне письмо от той, которая предала свою кровь? Для меня они все мертвы.
Паоло наступает, оттесняя жену к стене.
– Постой… Твоя бабушка, она же Барбаро. Это они попросили тебя о помощи? Я запретил тебе иметь с ними дело!
– Паоло, прекрати.
Иньяцио входит в лавку, кладет руку на плечо брату.
Он знает, как его успокоить.
И ему трудно простить Барбаро. Не из-за причиненных обид или наговоров, которые чуть не испортили дело, а потому, что из-за него они потеряли сестру.
Джузеппина переводит пустой взгляд с мужа на Иньяцио. Подбегает к Винченцо, подхватывает его на руки. Последнее, что они видят, – край плаща и закрывающуюся дверь.
– Почему ты накричал на нее? Ты знаешь, как ей дорога Маттия.
– Да уж! – горько усмехается Паоло. – Ей нет дела до того, что другие говорят про ее мужа и как поступают с ним. – Он проводит рукой по волосам.