– Так лучше, – сказала она, не опуская глаз.

Марс протянул ей подушку.

Она взяла подушку и замерла.

– Сама, – сказал Марс. – В первый раз – сама. Чтобы потом не пришлось прощения просить.

Рита уставилась на него.

Марс кивнул.

– А ты… – Рита сглотнула. – Ты в первый раз – кого? Отца? Брата?

– Сама, – повторил он.

Они спустились к Рине.

Рита оперлась коленом о край кровати и склонилась над сестрой, но та вдруг вся содрогнулась и стала хватать Риту руками, хватать, трогать – лоб, грудь, живот, и Рита взвыла, ударила ее подушкой и выбежала из комнаты, а Марс сел рядом с Риной и взял ее за руку.

Через час он нашел Риту на берегу озера, неподалеку от Кошкина моста. Она прикуривала сигарету, делала затяжку и выбрасывала окурок в воду. Когда Марс опустился рядом на траву, Рита вытащила из пачки последнюю сигарету.

– Зачем тебе это? – спросила она, не глядя на него. – Мы тебе – зачем?

Марс щелкнул зажигалкой. Рита прикурила.

– Зачем? – повторила она.

– Не кури много, – сказал он, поднимаясь и протягивая ей руку. – Это мы без нее не можем. Она и без нас умрет, а нам без нее не прожить.

Рита выбросила сигарету и взяла его за руку.

Через месяц, в начале октября, в чудовском храме Воскресения Господня в присутствии немногочисленных гостей Марс и Рина сочетались браком.

Рина была в белом и золотом, а Рита – в золотом и зеленом.

Когда священник спросил Рину, берет ли она в мужья раба Божия Марата, Рита ответила за безъязыкую сестру: «Да».

В конце марта Рита родила сына – его назвали Ильей, Ильей Маратовичем. А Рина в начале июне родила девочку – ее назвали Ольгой, Ольгой Маратовной.

Марс по-прежнему много работал, Рита и Рина занимались детьми.

Никто не знал, как все эти марсианки делят своего Марса, а гадать о том, что из всего этого выйдет, никто и не брался. К Марсу с такими разговорами люди подходить боялись, к Рите – побаивались: того и гляди пырнет шилом. А с Малиной говорить про это было бесполезно.

Когда однажды старуха Баба Жа сказала, что такая жизнь долго продолжаться не может, потому что это не жизнь, а мечта, Малина ответила с сонной улыбкой: «Нет мечты – нет и правды». От нее и отстали.

Днем Малина прогуливалась по городу, нарочно то и дело проходя мимо аптечной витрины, мимо карлика, заключенного в бутыль со спиртом. Глаза его вспыхивали, когда мимо проплывала Малина. Она игриво подмигивала карлику и удалялась, поигрывая задницей, которая размерами и красотой не уступала корме шестидесятипушечного фрегата, мощно режущего океанские воды и несущего на высоких мачтах умопомрачительные белоснежные паруса, наполненные ветром и не уступающие размером и красотой грудям Малины.

А ночью, когда город засыпал, она выходила на балкон, сбрасывала шелковый халат и, заведя руки за спину, начинала расстегивать лифчик, и карлик в аптечной витрине широко открывал глаза и замирал, глядя на огромную белую женщину в вышине, среди звезд, и ему вдруг вспоминалась молодость – кавалерийские лавы, турецкие ятаганы, окровавленные знамена, разверстые черные рты раненых, трубы и барабаны, слава, слава, слава, смерть и слава, и слезы наворачивались на глаза карлика, вот уже двести лет пытающегося смириться с божественным несовершенством человеческой жизни, и горечью наполнялось его бедное сердце, когда Малина наконец со стоном освобождалась от лифчика и – нет, не раскаленные ядра вылетали из чудовищной пушки – всплывали над Чудовом два туманных и нежных светила, две полных луны, две родных сестры – покой и печаль…

Четыре тысячи шестьсот семьдесят два килограмма червонного золота, в которое для блеска было добавлено высокопробное серебро, бамперы из чистейшей платины, около тысячи тридцатитрехкаратных бриллиантов по всему кузову, пуленепробиваемые стекла, ксеноновые фары, два скорострельных авиационных пулемета Шпитального – Комарицкого, двигатель мощностью шестьсот лошадиных сил, вместительный салон, отделанный ароматным алым шелком, черным бархатом и мягчайшей кожей, содранной с предателей, лучшие девушки, лучшее шампанское и лучший бензин – такой лимузин был только один на всем белом свете, и принадлежал он Косте Мигунову, бандиту и королю бандитов.