– Никаких питомцев, договорились, Пол, да? Ты же хороший парень.

Пол Гарнет терпеть не мог, когда его называли хорошим парнем, но он не собирался поднимать бучу из-за этого. Когда человек нанимается на должность слуги, он должен понимать, что ему придется спуститься на несколько ступенек по социальной лестнице. Альтернатива – даже не обучение, а попытка научить чему-то, чему угодно, тридцать пять подростков в школе Центрального Лондона – больше не привлекала. Кроме того, вместе с работой предоставлялось и жилье. А человеку, от которого ушла жена и оставила его отцом-одиночкой, нужен дом.

Пол подставил лицо солнцу. Небо Саффолка, свет Саффолка – за все эти годы он почти забыл, какие они. В бескрайнем синем небе сказочными горами плывут кучевые облака, они наползают на солнце и погружают пустошь во мрак, разделенный широкими потоками яркого света. Пропитавшиеся водой поля, стоящие под паром, напоминают усыпанный бриллиантами ровный зеленый ковер, на фоне которого редкие кусты утесника[30] кажутся золотыми. Он родился не в этой части графства, а восточнее, где ветры, прилетающие с Сол-Бей, начисто сбривают с полей кусты и вереск, а деревья заставляют клониться к земле. Полу нравился здешний, более мягкий, климат, огромные дубы, растущие купами остролисты, священные деревья, которые не решались рубить суеверные фермеры. Впереди лес как бы расступался в стороны, расщепленный вершиной холма, – это было типично для всех лесов Саффолка. Если собаки забегут туда, он их никогда оттуда не вытащит. Пол позвал:

– Один! Тор!

Они не прибежали по первому зову. Не так уж они и хороши. Он позвал их снова, и Тор в сомнениях замедлил бег. Он позвал их в третий раз. Тор повернулся и побежал к нему, лениво, как собака в замедленной съемке. Пол дунул в свисток – предполагалось, что это должно быть своего рода тревожной кнопкой для собак, такой, которую нажимают, когда все пропало. Один – он, уткнувшись носом в землю, исследовал границу леса – встрепенулся и во весь опор понесся к нему.

– Хорошая собака! – Гарнет погладил по голове каждую. – Пора возвращаться, – сказал он.

Много ли от них будет пользы в случае необходимости? Он не раз слышал, как воет Один. Глухой лай Тора разносится не только по большому дому, его слышно и в коттедже, а вот у Одина низкий, похожий на волчий вой, достойный собаки Баскервилей. Однако Пол ни разу не видел, чтобы они скалились. Они видели от людей слишком много доброты и ласки, чтобы быть свирепыми. Во всяком случае, ему так кажется. Как узнаешь? Собаки всегда были дружелюбны к нему. Его отец всегда держал собак.

Но Полу всегда было интересно, какой эффект произведет его появление с этой парочкой на гостя, пришедшего с недобрыми намерениями. Пусть он и сын фермера из Восточной Англии, но выглядит он – об этом говорило и зеркало, и бывшая жена – как актер в роли унтер-фельдфебеля в антинемецком военном фильме. И собаки дополняют брутальный образ высокого, крепко сбитого бугая с круглой головой, острым подбородком, близко посаженными голубыми глазами, большим прямым носом и пухлыми губами. Светлые волосы он стрижет коротко, потому что их мало для другой стрижки, но от этого сходство с жестоким тевтонцем только усиливается.

Мы – не наша внешность, что бы там ни говорили мудрецы или пословицы. Пол давно пришел к этому выводу, глядя на своих норовистых учеников и видя, как какой-нибудь щупленький парнишка с томным взглядом поднимает бунт в классе или ломает своему однокласснику руку. Сам он, как ни странно, был абсолютно чужд жестокости как в методах, так и во вкусах.