Сапфиры его ясных глаз стали перебирать корешки, вместо сложенных на животе пальцев. Отвлекать разговорами увлечённого учёного не хотелось, хотелось лишь наблюдать за аристократической статью, которая, должно быть, дрессировалась в нём от рождения.

Пусть Аша и иностранка, но держалась в компании мужчины ничуть не хуже. С долькой зависти она расправила лебединые лопатки и прошлась вдоль украшенных лианами филодендрона стеллажей, давая полюбоваться нитью жемчуга свисающей на молочной спинке. Молодой господин не смог упустить подобной красоты из виду, выпустив поэтичный комплимент, в треть укоротив того содержание:

– Когда звезда упала в море, она собрала с илистого дна горсть жемчуга, перемешала драгоценность с песком и солнечными лучами и создала вас.

– Вы красиво говорите, а значит так же красиво думаете. Только не могу разобрать, какая же часть меня – песок из вашего комплимента? – Щёчек Аши коснулся маковый румянец, подчеркнув несметные богатства молодости под чёрными ресницами. Одновременно с этим движения женского тела замедлились, стан напрягся от интимности ситуации будто решая, готовиться ли бежать напрочь отсюда или же навстречу её удивительному спутнику.

– Ваш голос журчит подобно ему. – Он снова спустил с цепей своё оружие слов, а теперь ожидал суда пытливого взгляда. Никогда прежде сын Айчара не был так откровенен перед кем-либо, кроме невидимого доверенного лица – тишины. Та всегда понимаючи молчала.

На месте ожидаемого неприятия, Аша расцветала от услышанного:

– Разве красиво журчание песка?

– А разве нет?

– Никогда не обращала на это внимание.

Взгляд Аши заволокло пеленой, давая фантазии сфокусироваться на представлении.

– К слову, я нашёл нужные книги: себе оригиналы, а вам толкования. Держите ж вашу.

Развеяв сплетённую речами романтическую ауру, учёный и его спутница перешли на диванчики, а позже из-за интереса Аши к оригинальному тексту, сели вместе.

За активным чтением прошло чуть больше часа. Разговор часто граничил с не относящимися к делу темам, ибо градус взаимного интереса молодых людей друг к другу оказался достаточно высок.

Всё это время одурманивающий запах спелой девичьей кожи и медовой крови кружил у висков Айчара, как лекарственная мазь от насморка. Нирав томился, но уже не смог сдерживаться и поведал девушке о своей исключительности: что проживает он уже не 27, а 87 лет, при этом оставаясь в том возрасте, когда в молитве обрёл благословение Дэв – милость Кали исцелила его от пожирающего тела рака крови, взамен даровав жажду к питью чужой. С годами мужчина обратил свою потребность во благо, получив докторскую степень по гематологии.

Последнее он говорил уже в беззаветном волнении, вихрастые виски его вздулись венами и покрылись испариной.

– Признаюсь, находиться здесь так хорошо, от того что запах вашей крови необыкновенно сладок и я пылаю желанием её испробовать.

– Так не мучайтесь, – улыбнулась девушка краше прежнего, – я разделяю ваш учёный интерес. Только взамен, – ей потребовался всего один вдох чтобы произнести следующее, – дайте попробовать свою.

Сапфиры Айчара заблестели испугом и вздыбили брови.

– В этом есть риск, нам неизвестно чем это может закончиться.

– Но это моя просьба.

Огонь шакти Аши был твёрд и непреклонен, на взаимном обмене кровью они и условились.

Айчара благоговейно обхватил пальцами протянутое запястье и бережно царапнул по нему, кольцом с выдвижным секретным лезвием. Жизнь проступила из ранки повторяющимися влажными бусинками.

– Выглядит волшебно, согласитесь? – Спросил вампир-гематолог. – Словно сплетённое из бисера украшение. – Зов крови пробудил в нём выступление клыков вперёд, но пользоваться ими он не собирался. И хоть черты мужского лица хищно заострились, каждое действие его имело спокойное, уверенное течение. – Заранее прошу прощения, первые несколько секунд укус будет зудеть, но токсин в моей слюне сработает как болеутоляющая рану мазь. – В поклоне к кисти, глаза Нирав тронула улыбка.