Поднял народ. Недовольны. Ну, дык и я не мать Тереза. Мне ваше недовольство, если честно, до фонаря. Подрядился до блокпоста довести? Так сделаю, что смогу, а вот сюсюкать, извините, не буду. Я после развода с женой сильно изменился. По характеру. Нет, я не злопамятный, всему племени женскому мстить не собираюсь, дочь-то моя тоже к их когорте принадлежит, но и преклонения перед их привлекательностью не осталось прежнего. Зачерствел душой.

Долил в генератор бензина, до полного бака. Включил вытяжку и переключил заслонку на подвал. Наверху народу полно. Тут горн запускать да с огнем работать не выйдет. Ведь и молотком стучать придется, искры полетят, а тут дети. Нарядил Виталю в старую робу. Смешной. Как на пугале моя роба на нем висит. Рост и комплекция у нас очень разные. Ухмыляюсь. Он тоже зубоскалит. Нет, хороший он мужик все же, хоть и умничает много. Тащим вдвоем наковальню, а потом и горн вниз. Подключаю газ. Включаю в розетку питание вентилятора наддува. Так, теперь горящую бумажку туда и газ открыть. Пум! Пламя ярко вспыхивает, выдавая немного копоти, которая быстро всасывается в раструб вытяжки. Включаю вентилятор и понемногу добавляю воздуха в топку. Загудело. Пламя приобретает голубоватый оттенок. Люблю свою мастерскую. Здесь все для меня удобно и все на расстоянии вытянутой руки. Пока горн набирает температуру, роюсь в железе.

Пара-тройка старых рессор была от грузовика. Да вот они, куда им деться?

– А бардак у тебя знатный, – заявляет вдруг временный подмастерье.

– Слышь, звездочет! Не умничай.

– А чего я такого сказал?

– Вот скажи мне, Виталя, что для тебя порядок?

– Порядок, – эдак с пафосом, надуваясь, изрекает, – когда все на своих местах.

– Молодец, Прошка! Возьми с полки пирожок. А что для тебя значит выражение, «все на своих местах»?

– Ну-у-у, – мнется.

– Вот те и ну! А я скажу тебе. На своих местах это так, когда ты знаешь, что, где лежит, и оно всегда на расстоянии протянутой руки. Порядок, друг мой ситный, это когда удобно и он у каждого свой. Так что ты не лезешь в МОЙ порядок, а я тебе не говорю, куда идти со своими замечаниями. Усек?

– Понял, не дурак! – отвечает, а сам лыбится, зараза.

– Тогда заткнись и делай, что тебе говорят.

– Так ты же и не командовал пока. – Улыбка от уха до уха и руками разводит.

– Дуй наверх, бери пушку, ноутбук и при сюда.

Пока он ходит, проверяю температуру в горне. Тысяча триста уже есть. Нормально. Сую в него первую заготовку. Пусть греется. Сам снова лезу на полку с кругляком, искать нержавейку. Можно б было и из чернятины девайс для автомата выстрогать, но ведь для себя делаю и есть из чего.

Возвращается критик. В руках тащит заказанные вещи.

– Ноут на стол и в розетку, ствол пока в угол поставь, – командую, а сам открываю заслонку и щипцами вынимаю из пламени заготовку. С умным видом изучаю ее. Нет. Не дошла пока. Цвет не тот. Тут ведь дело тонкое, нужно правильно нагреть, иначе дела не будет.

– Что хоть собираешься делать?

– Вооружать нас буду. Нужно глушак сделать на автомат, да в руки что-то. Ты про нож «кукри» когда-нибудь слышал?

– Даже видел. По телику. Гурхи вроде с ними англичан в свое время знатно гоняли.

– Гляди ты! – поражаюсь. – Я думал, ты только на луну пялиться мастак, а ты даже знаешь, что такое телевизор.

– А то! – Рыжий хитро подмигивает. – Даже починить его смогу, в отличие от некоторых. А еще я крестиком…

– Что же ты такой нищий, если такой умный, а, Виталя?

– Дык это, за мозги не доплачивали.

– Это они мудро поступили, иначе б совсем зазнался.

– Слухай, а не коротковаты «кукри» будут? То англичане, а то мертвяки. Тут ведь чем дальше, тем лучше.