Впереди виднелись Поющие Холмы, о которых рассказывал Великий Дуб. Когда-то эти холмы славились своей чудесной музыкой – ветер, пролетая между ними, создавал мелодии, от которых сердце наполнялось счастьем. Но сейчас холмы молчали. Лишь иногда раздавался тихий-тихий вздох, словно сами холмы грустили о чём-то.

– Какое лушегрустное место, – пробормотал Лушик, обхватив свои чуткие ушки лапками.

Небо над холмами затянули серые тучи, а воздух был наполнен лёгкой дымкой. Капельки влаги оседали на траве, листьях и даже на шёрстке Лушика, словно весь мир плакал.

Поднимаясь на самый высокий холм, Лушик вдруг услышал тихое пение. Голос был нежным, как шелест осенних листьев, и немного печальным. Лушик осторожно раздвинул высокие стебли травы и увидел маленькую фигурку в синем платьице. Это была фея – с серебристыми волосами и прозрачными крылышками, переливающимися, как капельки дождя на солнце.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровался Лушик. – Меня зовут Лушик, и я ищу Лучи Радуги, которые украла Тень Грусти.

Фея повернулась, и Лушик увидел её лицо – красивое, но необыкновенно печальное. По её щекам текли слезинки, которые, падая на землю, превращались в крошечные голубые цветы.

– Меня зовут Грустинка, – тихо ответила фея. – Я хранительница Поющих Холмов и… младшая сестра Тени Грусти.

Лушик невольно отступил назад, вспомнив предупреждение Великого Дуба о коварной Тени.

– Не бойся меня, – сказала фея, и ещё одна слезинка скатилась по её щеке. – Я не такая, как моя старшая сестра. Я не краду радость. Я просто… Грусть.

– Но разве грусть – это не плохо? – спросил Лушик, осторожно приближаясь к фее. – Все в нашем лесу так боятся грустить…

Грустинка покачала головой, и её серебристые волосы заколыхались, как водоросли в тихом озере.

– Грусть не плохая и не хорошая, Лушик. Она просто есть. Как дождь или сумерки. Без дождя не выросли бы цветы, без сумерек мы не увидели бы звёзд.

Лушик задумчиво покрутил своими длинными ушками.

– Знаешь, – продолжала Грустинка, – моя сестра, Тень Грусти, стала такой злой и холодной, потому что никто не хотел с ней дружить. Все боялись грустить, прогоняли её, прятались от неё. И тогда она решила: «Если никто не хочет грустить добровольно, я заберу у всех радость, и тогда они узнают, что такое настоящая грусть!»

– Лушкошок! – воскликнул Лушик. – Так вот почему она украла Лучи Радуги!

Грустинка кивнула, и одна из её слезинок упала прямо на лапку Лушика. К его удивлению, слезинка не была холодной – она была тёплой и почему-то напомнила ему о тех временах, когда он, совсем маленький, прижимался к маме, если что-то его пугало или огорчало.

– Я могу помочь тебе найти мою сестру и Лучи Радуги, – сказала Грустинка. – Но сначала ты должен понять, что грусть – это не враг, которого нужно бояться. Это часть жизни, которую нужно принять.

– Как же мне научиться этому? – спросил Лушик, чувствуя, как в его сердце что-то сжимается – немножко больно, но почему-то хорошо.

– Пойдём со мной, – Грустинка протянула ему свою маленькую ладошку. – Я покажу тебе Долину Слёз.

Они спустились с холма и направились к небольшой долине между двумя самыми высокими холмами. По пути Грустинка объяснила, что Долина Слёз – это место, где собираются все слёзы, которые когда-либо пролили жители Волшебного Королевства.

– Каждая слезинка – это маленькая история, – говорила она. – Когда мы плачем, наша грусть не исчезает бесследно. Она превращается в эти капельки, которые потом питают самые красивые цветы.

В Долине Слёз росли удивительные голубые и серебристые цветы, каких Лушик никогда не видел. Они мягко светились в сумерках, создавая вокруг себя сияющий ореол.