– Подождите, – вмешалась подруга, – раз Ваши сотрудники ничего не нашли, на каком основании мою подругу задерживают?

– Гражданка…? Как Вас по батюшке?

– Романова Дарья Викторовна. – подруга гордо вздернула подбородок.

– Вот что, Дарья Викторовна, нам надо пообщаться с… – он заглянул в бумаги, – гражданкой Аверьяновой Марией Максимовной в более спокойной обстановке. Тет-а-тет, так сказать.

От испуга у меня едва не случилась истерика. Кое-как собрав остатки себя в кулак, я переоделась и под конвоем была выведена из квартиры.

– Не бойся, Сашка уже едет, – шепнула мне напоследок Дашка.

Всю дорогу до отделения я сидела, отвернувшись к окну, периодически смахивая слезу.

– Раньше надо было плакать, а не сейчас на жалость давить. А ведь с виду приличная женщина, – бросил на меня косой взгляд лейтенант. От такого на душе стало еще противнее и печальнее.

Кабинет майора Мизякина представлял собой небольшую комнатушку, в которой помещался стол, стул и несколько шкафов, доверху забитых папками-скоросшивателями. Я сидела напротив него и молча, смотрела в одну точку.

– Будем признаваться или в молчанку играть? – надавливал он на меня. – А может быть посадить Вас в камеру на пару часиков? Чтобы память освежить?

– Боюсь, не выйдет, – дверь кабинета резко распахнулась, и на пороге появился мой рыцарь. В сером пальто нараспашку, под которым был темно-зеленый костюм и с портфелем в руках. Первый раз видела его в столь официальном виде.

– Сашка… – выдохнула я.

– Это еще кто? Вас кто пропустил? – возмутился майор.

– Мое имя Александр Федотов, Александр Константинович, если нужно. И я адвокат этой девушки, которая прямо сейчас уходит со мной.

– И на каком же основании я должен ее отпустить? – мужчина поднялся со своего места.

– Вот, пожалуйста, ознакомьтесь, – Саша протянул ему бумагу. – Если коротко, задержание моей подзащитной произведено с нарушениями, доказательств ее вины нет, даже косвенных.

– У меня есть заявление потерпевшей, – майор хлопнул рукой по папке на столе.

– Одно слово, против другого. Я повторяю, ни улик, ни каких-либо доказательств причастности моей подзащитной к этому делу у Вас нет. При обыске тоже ничего не было обнаружено. Да, кстати, про обыск. Он был проведен с грубыми нарушениями, и за намеренную порчу имущества Мария Максимовна уже написала на Вас заявление. Так что, мы свободны?

Майор, глядя на Сашку, несколько раз изменился в лице. Сначала побагровел, потом побледнел, а потом позеленел от злости.

– Подпишите у дежурного, – он бросил мне пропуск. – И да, не советую уезжать из города, – бросил он, когда мы уже были в дверях.

– Вот только не надо угроз. Всего хорошего, – и он захлопнул за собой дверь кабинета.

Едва мы оказались на улице, как я не выдержала и расплакалась в голос. Саша обнял меня, успокаивающе поглаживая по голове.

– Маша, все хорошо. Все позади. Успокойся.

– Спасибо тебе, ты не представляешь, как я тебе благодарна, – пробормотала я сквозь всхлипы.

– Машунь, ты должна успокоиться, взять себя в руки и ответить на несколько моих вопросов. – Саша усадил меня на лавочку. – Ты знаешь некую Агату Львовну Барханову?

– Да, – кивнула я, – я недавно ей роспись в квартире делала. Абсолютно неадекватная клиентка.

– Еще как. Подумай хорошенько, чем ты могла ей насолить?

– А чего тут думать. Я отказалась переделывать идеально сделанную работу бесплатно и в нереальные сроки. Вчера утром отшила ее и ушла.

– Ее отец крупный и влиятельный бизнесмен. Не тому ты, Маша, человеку дорогу перешла. Вздорная дочь решила проучить обидчицу и написала на тебя заявление, в котором обвиняет не много ни мало, в краже фамильного кольца.