– Давай раздевайся, и на кухню. Хоть чаю попьем.

– А Ит? – тут же спросил Ромка.

– Полутруп дрыхнет, – вздохнула Берта. – Боюсь, пообщаться не получится.

– Ну вот, – расстроенно вздохнул Ромка. – А я думал…

– Завтра поговорите, – пообещала Берта. – Кстати, держи. Это тебе.

Красная пуля произвела на мальчика впечатление куда более сильное, чем ожидала Берта – почти минуту Ромка благоговейно ее рассматривал, потом погладил пальцем и положил в нагрудный карман рубашки. И застегнул карман на обе пуговицы, чтобы не потерять подарок.

– Вот объясни, зачем она тебе нужна? – попросила Берта.

– Ну как тебе сказать, Бертик… – Рома задумался. – Кажется, мне скоро понадобится много удачи. Что-то у меня должно получиться, а без пули не получилось бы. Теперь получится.

Берта покачала головой.

– Дай-то Бог, чтобы ты сейчас говорил про удачное выступление на концерте во вторник, – пробормотала она. – Давай, надевай тапочки и пошли чай пить.

…За последний год Ромка сильно вытянулся, сейчас он был почти с нее, Берту, ростом. Если все пойдет и дальше такими темпами, то у Ромы есть реальный шанс перерасти Ри. Ха-ха, так ему и надо, гению. И вообще, парень из Ромки получится очень красивый. Уже сейчас это видно. Лицо – помягче, чем у Ри, черты больше похожи на черты Джессики, и глаза карие, как у нее, а вот фигура, осанка, манера держаться – явно отцовские. И волосы точь-в-точь как у гения – черные, густые. И внутренняя какая-то строгость, непримиримость – тоже от Ри, Джесс никогда такой не была и не будет. А еще – порода. Да, именно порода. Что-то неуловимое, но присутствующее. И с каждым годом – все ярче, все заметнее. Как разгорающийся огонь, молодой, рьяный, неугасимый…

Ромка, увидев разоренный рюкзак, тут же кинулся помогать. Сначала, правда, позвонил маме и предупредил, что задержится у Бертика; а потом начал действовать. Переложил в большие кастрюльки курагу и чернослив и принялся мыть – пол, конечно, замочил, не без того, но у Берты хотя бы появилась возможность глотнуть чаю, а потом – вовремя успеть в комнату, чтобы словить Ита. К сожалению, сигнализация машин, припаркованных во дворе, была очень похожа на сирену, которую использовали в «Вереске», а Ит спросонья соображал не очень и всегда почему-то решал, что он в госпитале и что «вот прямо сейчас надо бежать, потому что воет».

– Ит, отбой, это машина! – привычно приказала она, быстро входя в комнату.

– Черт… – успевший сесть Ит тут же лег обратно. – Надо было купить беруши. Малыш, прости. Я тормоз…

– Я знаю, – успокоила она. – Чаю принести? Там Ромка пришел.

– Ммм… да нет, наверное. Бертик, извинись за меня, пожалуйста, но я что-то… не того… – Ит натянул одеяло повыше. – Попроси, чтобы завтра… Ты пулю отдала ему?

– Отдала. Спи дальше.

– Ему понравилась?

– Не то слово. Спи, говорю, немедленно.

– Угу…

Вернувшись в кухню, Берта обнаружила, что Ромка во время ее отсутствия уже успел вытащить электрическую мясорубку и сейчас рассматривал решетки, решая, которая понадобится.

– Бери ту, у которой дырочки поменьше, – посоветовала Берта. – Так вкуснее получается.

– Ага, ладно, – Ромка сунул ненужную решетку в коробочку с насадками. – Бертик, мама сказала, что ты уезжаешь. Правда? Это так?

Берта ждала этого вопроса.

– Правда, – ответила она, присаживаясь за стол. – Ромкин, пойми, я слишком скучаю по своим.

– А я скучаю, потому что папа… – Ромка осекся. – Но мы же не можем поехать с мамой.

– Можете, – возразила Берта.

– Нет, не можем, – упрямо возразил мальчик.

– Нет, можете, – покачала головой Берта. – Рома, ты уже большой и много что понимаешь.