Сильный удар пришелся в спину.

– Давай, Ник. Выплюнь это все. Пусть вода выльется, Ник.

Она узнала голос и поняла, кто это, потому что лишь один человек называл ее Ник. Ее тошнило, и с каждым разом вода выплескивалась, будто внутри у нее был целый океан.

– Вот так. – Теперь рука на спине поглаживала ее, а не выбивала воду из легких. – Вот так.

Наконец справившись с дыханием, Никки перекатилась на спину и поняла, что смотрит в глаза цвета глубокого моря, бесконечный сине-зеленый взгляд.

Гейб.

– Ты в порядке? – спросил он, и беспокойство росло в этом прекрасном взгляде с каждой секундой ее молчания. – Ты пугаешь меня, дорогая.

Дорогая?

Никогда раньше он не называл ее «дорогая».

Над его плечом склонился Люциан.

– Она головой не ударилась?

Кто-то выругался, заставив ее вздрогнуть.

– Дев, – вздохнул Люциан, оглядываясь через плечо, где, как она догадалась, маячил Девлин.

Гейб все так же пристально смотрел на нее, положив руки на плечи, и она знала, что ей надо сказать что-нибудь, прежде чем они пойдут и приведут ее родителей.

– Я не ударялась головой.

Лицо Гейба расслабилось.

– Слава богу. – Плечи его поникли, и только тогда она поняла, что его белая рубашка промокла насквозь и липнет к телу, открывая все изгибы его тела. – Ты меня до смерти напугала, Ник.

И тут до нее дошла суть произошедшего. Гейб спас ее.

О боже, он и правда спас ее, иначе она бы утонула!

Он улыбнулся, когда Никки затрясла головой, уронив на лицо мокрые пряди волос.

– Ты в порядке?

Она кивнула, думая, что лучше сесть.

– Ты спас меня.

Улыбка стала шире.

– Теперь я твой герой?

– Да, – прошептала она, а потом кивнула на случай, если он сомневается. Это точно сделало его ее героем.

Гейб хохотнул.

– Боже, – проворчал Девлин, выдвигаясь в поле зрения и скрещивая руки на груди, – последнее, что нам нужно, – это чтобы она утопилась в этом проклятом бассейне. Что ты вообще там делала? Это не твой бассейн и не твой дом, чтобы устраивать из него чертову игровую площадку.

Ее глаза распахнулись. Слезы встали комом в горле, когда она снова сжалась на горячем камне. Он расскажет своему отцу. После этого на ее родителей накричат.

Гейб резко обернулся.

– Девлин.

– Маленькая дура даже не умеет плавать, – огрызнулся тот, и против собственной воли Никки почувствовала, как подступают слезы. Она не дура, но он был прав. Она даже не умела плавать. – Боже, – пробормотал он, – Ливи и Ричард будут знать, как позволять паршивке слоняться тут, когда отец…

– Хватит! Я серьезно! – Гейб повернулся к старшему брату. – Это был несчастный случай. Все кончилось. Ник в порядке. Так что заткнись и иди уже отсюда. Неважно, куда, лишь бы подальше.

Брови Люциана взмыли вверх, и стало похоже, что он готов расхохотаться, тогда как у Никки перехватило дыхание. Она никогда, никогда не слышала, чтобы Гейб так разговаривал с Девлином.

Никто не разговаривал так с ним.

Гейб снова обернулся к ней, плечи его были напряжены.

– Полагаю, мне придется научить тебя плавать, не так ли?

Это случилось.

Прямо тут и сейчас, это случилось.

Николетт Бессон влюбилась без памяти, и в самой глубине своего сердца она знала, что однажды выйдет за Габриеля де Винсента и они будут жить долго и счастливо.

Она будет его.

Потому что он – уже ее.

Шесть лет спустя…

Габриелю де Винсенту понадобился весь самоконтроль, чтобы отступить и ничего не сделать. Просто стоять и смотреть, как его уводят, но он должен позволить этому случиться, потому что обещал, а Гейб старался быть человеком слова.

Иногда ему не удавалось, и это мучило его ночами, но он ничего не мог с этим поделать.

Он обещал им три непрерывных месяца. И собирался сдержать слово.