Только вот эта кухня ничуть не походила на кухню дома. По размерам она могла сравниться со всем первым этажом родительского жилища.

Она прижала нос к теплому стеклу. Кому нужна такая большая кухня? Де Винсентам, вот кому. Дьявол, да весь дом был гигантским. Три уровня и два крыла, отходящих от основной части. Тут спален больше, чем Никки может сосчитать.

Поместье де Винсентов снова и снова переделывалось и перестраивалось, но отражало стиль тех дней, за которые все еще отчаянно цеплялись некоторые части юга. На каждый этаж можно было войти с галереи, что опоясывала весь дом, и она знала, что у братьев есть свои приватные комнаты и входы, где они в основном и обитали. В этих частях дома располагались свои гостиные, кухни, спальни и ванные. Черт, их личные комнаты на самом деле были больше, чем обыкновенные квартиры.

Если верить отцу, Гейб и Дев обитали в правом крыле, а Люциан со своей подружкой – в левом.

Все остальные спальни стояли пустыми, как и комнаты их родителей. У них были отдельные спальни, и она догадывалась, что ни один из братьев не хотел бы занять их.

К счастью, убирать там следовало лишь раз в неделю, а значит, только в пятницу. Она не жаждала идти в апартаменты Гейба. Когда она находилась там в последний раз, то сжимала ожерелье, которое сделала для него, и…

Никки одновременно вспыхнула и поморщилась.

Память вернула девушку к неловкой встрече. Гейб таращился на нее, словно… Боже, она даже не могла сказать наверняка. Но с явно нехорошим выражением.

– Что ты делаешь?

Взвизгнув, она отпрянула от плиты и резко обернулась. Сердце ее быстро забилось.

В кухне стоял Гейб.

– Да что с вами такое, что вы так бесшумно подкрадываетесь к людям? – требовательно спросила она, прижимая руку к груди. – Боже.

Его губы изогнулись так, будто он собирался улыбнуться, но в конечном итоге передумал.

– Я шел не так уж бесшумно.

– Я тебя не слышала.

– Может быть, потому, что пыталась влезть головой в духовку.

Ее щеки вспыхнули.

– Дверца закрыта, так что попытка провалилась бы.

– Да уж.

Никки прерывисто вздохнула и замерла, когда их взгляды встретились. Повисла пауза. Оба стояли, молча глядя друг на друга. Он не выглядел враждебным, но и дружелюбным его сложно было назвать.

Пауза затянулась.

– Ужин пахнет превосходно, – вдруг сказал Гейб, нарушив молчание. – Жареный цыпленок?

Она вздрогнула.

– Э, да. – Она развернулась к кухонному столу, где только что закончила чистить картошку. – И картофель. А еще салат, булочки… с маслом.

«Булочки… с маслом».

Никки потребовались все силы, чтобы не закатить глаза.

Он стал подходить ближе, но замер, будто встретился с дикой собакой. Ее сердце затрепетало.

– Твои волосы… – Он опустил голову набок. – Они другие.

– Да. – Они когда-то были невнятно-темного цвета, но потом она нашла в Таскалусе потрясающего стилиста, и та превратила их в каскад золотых и каштановых локонов, использовав технологию окрашивания балаяж. – Это просто высветленные пряди, ничего больше.

– Ничего больше. – Его взгляд скользнул по узлу на макушке.

Чувствуя себя неловко, она водила взглядом по кухне.

– И волосы у меня теперь намного длиннее.

Он поднял брови.

Неужели они действительно обсуждают длину ее волос? Получался самый натянутый разговор в жизни. Печально. Когда-то все было иначе. До того, как она все испортила: он бы поддразнивал ее и расспрашивал о колледже, разговаривал как человек, которому не стыдно находиться с ней в одной комнате.

Нужно сворачивать этот разговор и крепко подумать, как продолжать здесь работать, не натыкаясь постоянно на Гейба. Дом достаточно большой, чтобы как-то это устроить.