Уловив в голосе Эрфиана недовольные нотки, библиотекарь присмирел.

– Я знаю, что твоя вера этого не запрещает, Великий, но…

– Она недостаточно красива?

Леонид отвел глаза, но недовольное выражение с его лица не исчезло.

– О нет, Великий, она прекрасна… но на ней недостает одежды.

– Тебе нужно посетить один из наших праздников, Леонид. Ты увидишь, что под полной луной на главной жрице тоже недостает одежды. Да и на других тоже.

Щеки вампира вспыхнули.

– Мы говорим не про поляну в лесу, Великий, а про библиотеку! Это храм знаний! Обстановка должна настраивать гостей на целомудренный лад!

Когда Винсент оторвется от фресок, нужно будет предложить ему написать особый язык, состоящий из проклятий. Первое слово у Эрфиана уже было: «целомудренный».

– Великая Богиня учит нас, что тело неотделимо от духа, а чувства неотделимы от разума. Если ты принимаешь только тело или только дух, то отвергаешь свою природу целиком. Я провожу много времени за книгами и питаю ум, но это не означает, что в моей постели нет женщин. Они доставляют мне удовольствие, как и чтение. Ты тоже проводишь много времени за книгами… Леонид, у тебя до сих пор нет подруги?

– Женщины отвлекают меня от работы, Великий.

– Подыщу тебе подругу, которую ты сможешь совмещать с работой.

Леонид сосредоточенно обдумывал ответ, но заговорить не успел – из-за угла показался Давид.

– Великий. Приехали гости.

Вопрос «кого злые боги принесли в такой час» Эрфиан не задал: испуганное лицо эльфа говорило красноречивее любых слов.

– Выдели Дане покои и распорядись, чтобы приготовили ванну. Скажи, что я приму ее позже. У меня много дел.

– Великий…

– И не забудь распорядиться по поводу ужина. Пусть его принесут вместе с серебряными столовыми приборами. Так и передай Мукти на кухне, понял?

– Великий! – взмолился Давид.

Эрфиан махнул на него рукой.

– Ладно. Веди ее сюда.

– Великий, что мне делать с гостем? – напомнил о себе Леонид.

– Пусть рисует. В некоторых книгах твоей библиотеки больше постыдных подробностей, чем под одеждой Великой Богини.

***

Тихую войну с Даной Эрфиан мог вести хоть целую вечность – благо средств для противостояния было достаточно. Возможно, в ход пошли бы письма, написанные едким тоном, послания, переданные другими карателями на словах или подарки вроде слишком скромных платьев, которые обращенные женщины считали оскорбительными. Но в открытой войне с Даной у противника не было ни единого шанса. Особенно если боги сотворили его мужчиной. Она располагала оружием, которое использовали и янтарные Жрицы, и подруги вождей, и жены королей светлых эльфов. Мужчины могли вести за собой армии, плести заговоры и мнить себя самыми могущественными созданиями в двух мирах, но перед красивой женщиной они оказывались беспомощны.

Дана подошла к столу и бросила на него знакомый Эрфиану свиток – письмо, которое он отослал в день прибытия Винсента на виллу.

– И как это понимать, старший каратель Эрфиан? Мой подопечный сидит в твоей библиотеке, изучает никому не нужный древний диалект, а по ночам путается со жрицами сладострастия?! А у тебя хватает наглости писать мне об этом в таком тоне?!

– Со жрицами сладострастия и с вампиршами, – уточнил хозяин виллы.

– И с вампиршами, – зловеще протянула Дана.

– Было бы верхом неприличия с моей стороны не уведомить тебя о том, что твой подопечный не скучает.

Любая вампирша, увидев платье Даны, пришла бы в восторг, после чего задалась бы целью немедленно приобрести такое же для себя. Хотя в том, что отрез прозрачного нежно-зеленого кружева с глубоким вырезом на груди можно называть платьем, Эрфиан уверен не был. С тем же успехом гостья могла явиться и вовсе без платья. Волосы Дана собрала в высокую прическу. Мгновение спустя хозяин виллы поймал себя на том, что ищет на ее шее следы от клыков – свидетельство того, что в клане она приятно провела время в объятиях вампира. Следов не было, но глаза Эрфиан отвел не так быстро, как следовало, и гостья это заметила.