Мерзавки. Будь ее воля, она бы и их убила.

– Но вместо того, чтобы обратиться за советом к отцу так, как поступила бы примерная дочь, вы перерезали брату горло в приступе ярости.

– Нет, Великая. Я была спокойна. Я перерезала ему горло потому, что он это заслужил.

Первый из советников даже не успел сделать вдох для того, чтобы выразить свое возмущение – отец поднял руку, призывая всех к молчанию.

– Расскажите нам, откуда у вас кинжал из храмового серебра, ваше высочество, – попросила Дана.

– Это подарок Нолфа.

– Странный подарок. Он мог бы сделать выбор в пользу красивого платья или украшения из фиалковой бирюзы.

– Я люблю оружие, Великая.

– И, конечно же, неплохо с ним обращаетесь.

– Мне есть, чему поучиться, но Великая права.

Служительница Равновесия свернула свиток и оглядела присутствующих.

– Я готова вынести вердикт, – объявила она. – Но для начала кое-что проясним. Мы говорим о принце, который никогда не держал в руках оружия, и о принцессе, которая оружием владеет пусть и не в совершенстве, но лучше брата. И вот принц Тимир, способный испугаться одного вида кинжала из храмового серебра, не только крадет его из покоев сестры, но и убивает им обращенное существо. Нужно постараться, чтобы выкрасть что-то из покоев члена королевской семьи. Но даже если предположить, что у принца Тимира это получилось, то вряд ли он мог лишить жизни вампира. Тем более, того вампира, о котором мы говорим. Обращенные ловки, хитры и быстры. Нолф был ловок, хитер и быстр втройне, он всегда носил с собой клинки из храмового серебра. Возможно, он задремал в ожидании подруги. Но даже в этом случае у принца не было шансов. Чего не скажешь о принцессе.

– Но зачем мне было его убивать?! – со слезами в голосе крикнула Тира. – Он был моим другом!

– Подведем итог, – бесстрастно продолжила Дана. – Какого наказания заслуживает существо, забравшее жизнь у обращенного?

Обращенные – вот о ком печется Орден. Если кто-то причиняет вред вампиру, пугает вампира, угрожает вампиру или, не приведи боги, убивает вампира, то служители Равновесия начинают носиться и кричать «караул».

Странно, что Тире до сих пор не приходила в голову эта мысль. Никто из Ордена не приехал бы сюда только потому, что она прикончила Тимира. Такие вопросы решались между отцом и советниками. Точнее, они решались отцом. Советники находились рядом для того, чтобы придать обстановке пышность.

– Великая вольна принимать то решение, которое сочтет нужным, – заговорил отец. – Но прошу учесть, что моя дочь принцесса. К членам королевской семьи Орден на протяжении всей истории относился по-особенному.

– Принцесса Тиарелла солгала и вам, и мне, ваше величество. На ваш взгляд, это не является отягчающим обстоятельством?

– Кинжал моей дочери нашли на поляне, где убили вампира. Его принесла Незнакомка. Насколько мне известно, служители Равновесия не привыкли доверять Незнакомцам. Но ты не только поверила этой женщине, Великая, но и обвинила мою дочь в убийстве на основании этой находки.

В тронном зале стало так тихо, что Тира услышала шелест вышитого цветами платья матери. По щекам ее величества Орланты текли слезы, но она сидела без движения и смотрела в пол.

– Если мой суд не устраивает его величество, – со спокойствием, наводящим на мысль о приближающейся буре, ответила Дана, – он может подождать возвращения моей сестры. Могу уверить: она, в отличие от меня, не будет милосердна.

– Жду твоего милосердного вердикта, Великая, – почтительно склонил голову отец.

Служительница Равновесия вновь развернула пергамент, взяла предложенное ей перо и подмахнула написанное широким росчерком.